Тень ведьмы
Шрифт:
И приключился с графом такой случай. Уснул однажды Хаснова в своем замке, обессиленный долгим постом, и приснился ему сон. Во сне он услышал голос, который раздавался откуда-то сверху. Голос сказал ему: «Поднимись ко мне, человече, оставь земные грехи». Хаснова поднялся на самую высокую башню замка и увидел, что зовет его Бог. — Поднимайся сюда, на небо! — сказал ему Бог.
— Ты зовешь меня, Господи? — удивился он. — Но как я могу подняться к тебе?
— Оставь земные грехи, — повторил Бог, — и твоя
— Но ведь я отрекся от мирской жизни!
— Да, но на тебе первородный грех. Он камнем тянет твою душу к земле, не отпускает ее. Избавься от этого камня…
— Я понял, Господи! — воскликнул Хаснова.
Он достал нож, отсек себе греховную плоть и сбросил ее с высоты, на землю. Истекая кровью, ступил на край башни.
— Я иду к тебе, Господи! — сказал он. — Я иду к тебе!
Хаснова воздел руки к небу, сделал шаг вперед и… рухнул вниз. И прежде чем его тело разбилось о камни, он успел понять свою ошибку. Ошибка была в том, что камень первородного греха сидел у него в душе, а не в теле. Что мысли свои следовало ему очистить, а не плоть. Ибо рассудок руководит плотью, рассудок совершает поступки, и рассудок несет ответственность. За все.
Тело графа осталось на земле. Да ему и не нужно было небо, не нужен был ему и бог. А душа графа замерла между раем и адом. Вера не дает ей рухнуть вниз, камень греха не позволяет подняться вверх. Так и осталась она скитаться на вечные времена, так и летает между небом и землей до сих пор.
А замок с тех пор стали называть «Летящий Каралхо». Шли годы, менялись его хозяева, менялись титулы феодалов и границы княжеств, сократилось со временем и само название замка. Но легенда о южном графе осталась.
Ее помнит земля, помнит ветер и горы. И помнит ее замок. А когда кто-то из новых владельцев забывает, то замок напоминает о ней. Напоминает стоном сквозняка, напоминает дверным скрипом и звоном цепей. Напоминает молчанием.
В Горном все было по-старому. Так же стояла маленькая церковь, срубленная из осины, так же добр был отец Савелий, встретивший клериков. Однако, узнав об их намерении посетить замок, отец Савелий обеспокоился.
— Нехорошая о нем слава ходит. Да и хозяева, надо сказать, у этого замка странные — сколько здесь живу, ни разу на исповедь не приезжали и в замок не приглашали. А ведь иных храмов в здешних местах нет…
— Это лишний раз подтверждает необходимость нашего визита, — решительно заявил Петр.
— Но вы выдвигаете слишком серьезные обвинения, — заметил отец Савелий. Слишком странные и слишком страшные. Ведь у вас нет доказательств.
— Доказательства будут! — пообещал Иоанн.
— Ничего мы не выдвигаем, — сказал Петр. — Пока. Мы лишь хотим проверить некоторые предположения. Это наш долг.
Отец Савелий задумчиво посмотрел
— Может быть ты и прав. Никто не имеет долга перед жизнью. Человек сам придумывает себе свой долг. И от такого долга он уже не может отказаться. Его надо заплатить самому себе. Поезжайте в замок, делайте как сочтете нужным, только помните: чтобы ни случилось, не теряйте веры. Не имеющему веры просто труднее жить. А вот потерявший веру обречен на гибель.
— Благословите нас, батюшка, — попросил Лука.
Отец Савелий неторопливо осенил их знамением, задержав взгляд на Охотнике.
— С Богом, поезжайте!
Когда клерики уехали, отец Савелий зашел в церковь и поднял глаза к иконе.
— Господи! — сказал он. — Я знаю, что добром это дело не закончится. Я знаю также, что никто не в силах изменить судьбу. Не о милости для них я прошу тебя, даже не о спасении. Я прошу тебя о справедливости. Воздай каждому по заслугам его. Воздай каждому по делам его. А более всего я прошу тебя: воздай каждому по мыслям его, ибо только со светлыми мыслями можно творить светлые дела. И только то добро истинно, которое идет от самого сердца.
В замок клерики решили идти втроем. Охотника уже знали здесь, поэтому он остался ждать их в укрытии, возле озера. Клерики оставили лошадей Охотнику и переоделись в рясы. К воротам замка они подошли, когда солнце начало опускаться за горы.
У ворот их встретил воевода.
— Никак, заблудились, отцы?
— Скажи, добрый человек, это замок Каралхо? — спросил Лука, умильно взглянув на воеводу.
Воевода засмеялся.
— Не такой уж я и добрый. А замок он самый, Каралхо.
— Мы хотели бы увидеть ее высочество Валерию Ла Карди.
— Зачем?
Лука изобразил на лице удивление.
— По личному делу… — многозначительно сказал Петр.
И снова воевода засмеялся.
— По личному? Не знаю я, конечно, что там у вас могут быть за дела к графине… ну да ладно, пойдемте. Графиня Валерия окинула клериков изучающим взглядом. Лука скользил глазами по зале и был явно смущен. Иоанн откровенно разглядывал графиню. Петр пристально смотрел принцессе в лицо.
— Позволите ли узнать, чем я обязана вашему визиту? — с интересом спросила хозяйка замка.
— Проходя через эти края на богомолье… — начал было Лука.
Но Петр перебил его:
— Госпожа графиня, мы прибыли по чрезвычайно важному делу. У нас есть к вам вопросы, на которые мы требуем ответить.
Графиня приподняла брови.
— Возможно, наши вопросы покажутся вам излишне дерзкими. Возможно, даже сам наш неожиданный визит кажется вам непозволительной дерзостью. Поэтому я хочу сразу предупредить вас, что мы действуем от имени и с позволения его преосвященства архиепископа Эвиденского Валериана Светлого.