Тень ведьмы
Шрифт:
Иоанн и Лука переглянулись и побледнели. Одно и то же слово вертелось у них на языке, но они не смели его произнести. И только когда даже Петр, несмотря на все свое самообладание, изменился в лице и распятие задрожало в его руке, графиня, наконец, поняла.
— Во-о-от оно что, святые отцы! — делая шаг назад и склонив голову набок, протяжно сказала она. — Да вы, никак, меня в вампиры записали? Похищаю я, значит, бедненьких девиц и кровь из них пью, да? Надо было
Ни один из клериков не проронил ни слова.
— Давайте сюда свое распятие! — графиня подошла к Петру и забрала у него из рук серебряный крест. — Что с ним делать надо, чтобы вас разубедить? На шею надеть, или, быть может, проглотить?
— Ничего не надо делать, — хрипло сказал Петр, принимая реликвию. Извините нас, ваше высочество, за дерзкие подозрения, мы лишь старались выполнить свою работу до конца.
— Да ладно уж… Но не желаете ли вы для полной очистки совести пройти в Северное крыло замка и убедиться, что все девушки живы и здоровы?
— Нет, не надо, — отказался смущенный Петр. — Я вам верю. Еще раз прошу прощения. Мы не смеем больше вас беспокоить.
— В таком случае, всего вам хорошего.
— До свидания, ваше высочество.
— Прощайте.
Клерики покидали замок, храня гробовое молчание.
— Мария!
Мария обернулась и увидела Охотника. Он стоял возле густых зарослей терна, подходивших к озеру, из которых, очевидно и вышел. Он выглядел изумленным. Мария удивилась не менее.
— Дядя Михаил! Как вы меня нашли?
Охотник помедлил с ответом.
— Да я и сам не знаю как. Охотился здесь неподалеку, смотрю — идет кто-то. И показалось мне, будто знакомый. Пригляделся — а это ты. Как ты здесь очутилась? Дома уж не знают, жива ли ты, считают, что тебя упыри похитили.
Мария улыбнулась.
— Да что вы, какие упыри! Забрал нас графский воевода, когда мы с Мартой по саду шли. А разве он не успел родных предупредить?
— В том-то и дело, что нет! Мы с ног сбились, тебя разыскивая… Так ты теперь в замке живешь?
— Да, всех девушек госпожа графиня срочно собирает, потому как пришли грамоты с запросами от вельмож, которым фрейлины требуются.
Охотник с сомнением покрутил головой.
— Так-так… Вот, значит, оно что… Угу…
Он был в растерянности.
— А ты уверена, что все в порядке? Не было ли, случайно, каких-нибудь странностей, чего-нибудь подозрительного?
— Какие же могут быть странности? — с недоумением спросила Мария.
— Ну я не знаю… — нерешительно сказал Охотник. — Болезней неожиданных, например…
— Нет, слава богу, никто будто бы не хворал. А почему
— Почему спрашиваю? Да так, мало ли что… Я все еще не могу поверить, что ты нашлась. Не думал уже и встретить тебя когда-нибудь.
— Да не беспокойтесь, все со мной хорошо. Вы если будете еще в наших краях, скажите матери, что я, мол, жива-здорова и передаю ей поклон. И скажите, чтоб они там за меня не волновались.
— Обязательно скажу, — пообещал Охотник. — А где ты служить будешь?
Мария пожала плечами.
— Пока не знаю. Завтра расскажут, когда всех свезут.
— А сейчас вы чем занимаетесь?
— А ничем. Я вот, например, решила к озеру прогуляться, Марта в замке осталась, другие девушки тоже. В основном бездельничают да будущие хлопоты обсуждают.
Мария, прищурившись, обеспокоено посмотрела на краснеющее пламя заката.
— Ой, мне уже надо возвращаться в замок, а то ворота закроют. До свидания, дядя Михаил, передавайте всем поклон, а я побежала…
— Постой! — встрепенулся Охотник. — Я хочу тебе что-то сказать. Что-то важное.
Мария остановилась.
Но Охотник молчал. Он чувствовал, как сердце сжимает необъяснимая тревога, он ощущал внутри себя странное беспокойство. Предчувствие. Инстинкт. Он чувствовал что-то такое, чего не мог объяснить. Ему не хватало слов. Это было как музыка, которую нельзя передать словами. Какой-то едва уловимый, щекочущий нервы страх. Или боль. Ему казалось, что если сейчас Мария уйдет, он уже никогда ее не увидит. Никогда.
— Мария, — с трудом произнес он. — Брось ты эту службу! Брось все! Возвращайся домой. Прямо сейчас. Я отвезу тебя.
Мария не знала, что и ответить.
— Что вы! Как же я могу все оставить после стольких трудов?
— Не нужны тебе все эти замки, вельможи и их блага! Они тебя погубят. Вернись, пока не поздно! Я не могу объяснить… Но я чувствую, что этот замок таит в себе опасность. Таит зло. Зло, которое поглотит тебя, если ты останешься здесь. Пожалуйста, давай я отвезу тебя домой.
Мария отрицательно покачала головой.
— Я не знаю, что встревожило вас, но мне кажется, что вы ошибаетесь. Нет никакой угрозы, нет и никакого зла. Оно есть, зло, только оно внутри нас. Ему просто нельзя позволять вырваться наружу, тогда оно и не попадет в мир. А если чье-то чужое зло попытается настичь нас, надо просто освободиться от своего собственного. Только зло притягивает зло. В вас, Михаил, слишком много зла. Вы слишком часто с ним сталкиваетесь, поэтому оно успело глубоко проникнуть в ваше сердце и…