Тень ведьмы
Шрифт:
Новая лошадь, понятное дело, дороги в монастырь не знала. И не то что в монастырь… Она, похоже, вообще к повозке не была приучена. Стоило только Мстиславу задремать, как она тут же съехала с дороги на обочину и потянула куда-то в степь.
— Чертям бы на тебе ездить! — выругался Мстислав, расставаясь с мечтой хоть немного подремать в дороге.
Чтобы скоротать дорогу, он стал глядеть по сторонам.
Вокруг раскинулась степь. Вся она была усеяна разнообразными буграми и кочками, поросшими тонкой, с узкими острыми листьями травой. Кой-где попадались колючки, встречались небольшие болотца,
Вдалеке синели горы. Там находился замок хозяйки, графини Ла Карди. Мстислав вспомнил, что как раз на днях надо везти в замок оброк, и, представив себе долгую поездку на новой норовистой кобыле, поморщился.
Кобыла зло тряхнула ушами и потянула к обочине.
— Куда тебя дьявол тянет!.. — начал было Мстислав, но затем увидел, в чем дело. — Тпру!
Лошадь остановилась.
Мстислав слез с телеги и принялся собирать в охапку неосторожно оброненный кем-то свежескошенный овес. Собрав, уложил сзади, возле бочонка с медом.
Кобыла недовольно фыркнула и помотала головой.
— Ничего-ничего! — успокоительно сказал Мстислав и тряхнул вожжами. Потом сожрешь, никуда он не денется.
Мстислав подумал, что надо будет скормить овес лошади по приезду в монастырь, но затем другая мысль пришла ему в голову. Он вытянул из-под себя пустой мешок и накрыл им овес, заботливо подвернув края. Они и так лошадь накормить должны, а этот овес я лучше домой свезу, решил он.
Мстислав не был скупердяем, но если была возможность на чем-то сэкономить, то никогда ее не упускал. В селе он слыл хозяином небогатым, но рачительным. А так как за особым достатком он никогда не гнался, то жизнью был в общем-то доволен. Просторная, недавно отстроенная изба, большой двор, четыре сарая, огород, сад. Была и лошадь, и корова, и свиньи, а уж про птицу и говорить нечего. Была даже небольшая пасека. Чего еще, спрашивается, надо?
Послышался колокольный звон.
К вечерне звонят, подумал Мстислав, прислушиваясь. Была у него одна слабость — любил он послушать такой вот звон, с переливами, когда одновременно несколько колоколов звучат. Музыку, как не странно, не жаловал, а вот монашеское пение и колокольный бой любил. Всегда на праздники просыпался пораньше и шел к церкви — послушать. Святая музыка так и щипала душу.
Вспоминалось, наверное, детство. Ночь, бушует буря. Ливень, молнии сверкают. Страшно. Заберется он с сестрами и братьями на печку, забьются они подальше, укроются отцовским кожухом. Только глаза поблескивают. А на дворе гроза. Дед говорит, что это все ведьмы шалят, их, мол, рук дело. Тогда в церкви начинают бить в колокола, призывая ангелов разогнать бесовские козни. И так чудно становится: сквозь гулкие громовые раскаты пробивается хрустальный неземной звон, словно бы споря с небом, с тучами.
А еще больше Мстиславу нравился орган. В сельской церкви его не было, конечно, но вот в городе Мстислав однажды послушал-таки, как звучит этот священный инструмент. Ни с чем не сравнить. Словно бы и не инструмент это, а живое существо. И даже не одно, а несколько: одно пищит так тоненько, словно собака скулит, другое наоборот — мычит как бугай, третье медведем рычит, четвертое еще как-нибудь… В целом получается удивительный хор. И строго, и торжественно, и радостно, и жалостно одновременно хор такой звучит.
В монастыре орган был, только играть на нем никто не умел. Кроме брата ключника. Да вот беда: ключник почти всегда был не в настроении. До того, как попасть в монастырь, толстый ключник любил «приложиться к чарке», а тут с выпивкой были проблемы — монастырь-то женский, значит, ни винных, ни пивных погребов в наличии не имелось. Нет, погреба, конечно, были, только хранились в них не пузатые винные бочки, а кадки с квашеной капустой, да с рыбой соленой, да с яблоками мочеными. Сплошная закуска, одним словом. Мстислав это знал, поэтому частенько захватывал с собой то сидра бутыль, то водки пузырь, к большой радости ключника.
Как обычно, ключник встретил его у ворот монастыря.
— Добро пожаловать! Мы уж вас заждались… Думали, что и не будет вас сегодня.
— Здравствуйте, здравствуйте, отец Эдилий, — усмехнулся Мстислав. — Как же я могу не приехать! Кобылка у меня новая, норовистая, вот и задержался в дороге.
Мстислав спрыгнул с телеги, взял лошадь под уздцы, повел во двор. Отец Эдилий, сияя, катился рядом.
— Что, матушка настоятельница здорова ли?
— Слава Богу, в добром здравии. Недавно вас вспоминала. «Когда уж, говорит — к нам Мстислав пожалует?»
— Что в монастыре нового? Есть ли перемены какие?
— Все у нас по-старому, все как обыкновенно. Тишь да скука.
Они остановились у хозяйственной пристройки и принялись разгружать воз. Помочь было некому — не заставлять же монахинь тягать поклажу. Мстислав с отцом Эдилием стали переносить оброк в сарай. Скоропортящиеся продукты приходилось сносить в подвал.
— Осторожно, осторожно… — говорил отец Эдилий, нащупывая ногой ступени. — Здесь можно и шею свернуть.
Когда они вышли из подвала, то увидели четырех молодых монахинь, с любопытством разглядывающих воз.
— Ну, чего встали?! — прикрикнул на них отец Эдилий. — Ну-ка живо бегите, да скажите матушке, что Мстислав приехал, оброк привез.
Монашки ушли.
— Что вы с ними так сурово, отче? — заулыбался Мстислав.
— Ничего-ничего! Пускай привыкают. Ох уж мне эта молодежь! Одно беспокойство от них… — пожаловался ключник. — От работы отлынивают, старших слушать не желают. Молитве должного внимания не уделяют. Нету нынче той благочинности, что раньше.
— И не говорите, отец Эдилий! Другие, другие времена настали. Но вот и матушка Рахиль идет. Доброго здоровья вам, матушка!
К ним подошла настоятельница монастыря. Это была пожилая женщина, высокая, с суровыми чертами лица, но теплым взглядом.
— Здравствуй, Михаил! Рада тебя видеть. Все ли в селе благополучно?
— Все хорошо. Вашими молитвами живем.
— Ну и слава богу. Как жена, ребятишки?
— Живы-здоровы. Велели поклон передавать. Спасибо вам за ту мазь — жене очень помогла.