Тень воина
Шрифт:
Он сделал несколько шагов вперед и перешел ту невидимую черту, что в глазах стражников отделяла простого любопытного от того, с которого можно содрать парочку монет.
Выбрав стоящего одиноко воина, Игнациус направился к нему.
Страж покосился, но сделал это так лениво, что Игнациус понял, что гнать его от пожарища никто особенно не будет. У воина было лицо стяжателя, сразу подсказавшее Игнациусу, что следует делать. Можно, конечно было просто сказать слово Послушания, заставить воина вообще позабыть о том, что возле пожарища кто-то бродит,
Игнациус нарочито медленно развязал кошель, что по местному обычаю заткнул за пояс и достал серебряную монету. Поймав блестящей стороной солнечный луч, направил его в глаза стражу. Тот выпрямился, повернул голову и тогда маг, не сомневаясь, что воин разглядел все, что нужно, разжал пальцы, отпуская монету в горячие угли, и шагнул вперед.
Развалины еще хранили вчерашний жар. Мелкие дымки курились то тут, то там, если налетавший ветер касался углей. Игнациус настроился, пытаясь почуять колдовство. Но ничего не ощутил. Совсем ничего. Пожар тут был самый настоящий, без обмана. Жар опалил дерево, искорежил металл, обрушил крышу. Маг ногой подвинул бревно, откатил в сторону. Под ним лежала груда глиняных черепков, до пожара наверняка бывшая горшком или рукомойником. Вперемешку с ними лежали стеклянные осколки.
Смотреть на развалины можно было до бесконечности, но Игнациус предпочитал не смотреть, а знать. Он повернулся к воину, пристроившемуся за спиной и без любопытства смотревшему на него.
– А скажи, благородный воин, куда подевался хозяин этого дома?
– А тебе зачем?
– Для дела. Я приехал к нему из самого Киева. Мне сказали, что он лучший в этих землях лекарь и знаток трав.
– Лекарь?
– удивился воин.
– Какой же он лекарь? Тут жил княжий гость. А лекарь живет дальше по улице.
Он махнул рукой в сторону. От этих слов озабоченность, что присутствовала на лице Игнациуса, растаяла, словно снег в бане.
– Какое счастье!
– Воскликнул он, и воин не на мгновение не усомнился, что заезжий купец и впрямь счастлив.
– А я уж, было, подумал, что напрасно столько проехал. Так, где же он живет?
Страж неопределенно ткнул рукой сторону.
– Там.
Игнациус уронил еще одну монету, сделавшую воина вдвое словоохотливее.
– Вон видишь дом с железным петухом на крыше?
Игнациус кивнул, посмотрел на угли у себя под ногами.
– Да. Не повезло княжескому гостю. Стоило ли ехать в гости, чтоб сгореть?
– Этому стоило, - тут же откликнулся страж.
– Не самый лучший был человек. Колдун. Сволочь.
– Да ну!
– удивился Игнациус.
– Колдун? А я слышал, что колдуны не горят?
– Горят!
– с уверенностью и удовольствием развеял его сомнения воин.
– Еще как горят! Костей даже не
– Ты так говоришь, словно сам и поджег… - засмеялся Игнациус.
– А? Нет?
– Да нет… Не я. Другой смельчак нашелся…
Сожаление, проскользнувшее в голосе стража, похоже, было самым настоящим. Игнациус, уже повернувшийся чтобы уйти, спросил:
– Что ж это за смельчак, что решился на колдуна руку поднять?
– Не смельчак. Дурак местный.
Слово для Игнациуса всегда оставалось только словом. Он предпочитал во всем убедится лично.
– Поймали? Я слышал, что князь у вас крут, да на расправу скор.
– Правильно слышал. Все так и есть, только убежать успел дурак-то…
– Ловят?
– спросил Игнациус, не сомневаясь в ответе.
– А то… Он ведь не просто колдуна убил и сбежал.
Надеясь получить и третью монету, воин наклонился к уху.
– О колдуне поговорили бы и забыли, и горевать то бы никто не стал - чужой человек… Он что-то важное унес.
– Дурак?
– недоверчиво произнес Игнациус.
– Какой же он дурак, если сбежал, да еще и золото с собой прихватил? Это он поумнее нас с тобой будет!
Воин оглянулся и понизил голос до шепота.
– Какое золото? Вещь он колдовскую какую-то прихватил. Князь наш за нее готов был колдуну семь шапок жемчуга отвесить, а Гаврила утащил… Семь шапок!
Глаза у него выпучились, словно он сам был князем и страдал оттого, что пропала чудная диковина.
– А что за вещь-то?
Воин пожал плечами.
– Не знаю. Может шапка-невидимка, а может и сапоги-скороходы… Или вовсе меч-кладенец.
Краем глаза Игнациус увидел, как стоявшие с другой стороны пепелища дружинники сдвинулись с места и направились к ним.
"Деньги почуяли, - понял маг.
– Пора уходить" Денег жалко не было, но не хотелось оставлять в их памяти образ заезжего купца, интересовавшегося пожаром. Он кивнул воину и пошел к дому с железным петухом.
– И костей не осталось, - повторил он в полголоса.
– Понятно, почему не осталось.
То, что не укладывалось в головах у княжеских дружинников, в его голове сложилось как мозаика- кусочек к кусочку. Кости Митридана сейчас были в другом месте, вместе с волосами, мясом и сухожилиями.
Колдун просто сбежал, заморочив голову доверчивым дикарям.
Даже не самый хороший колдун мог бы спасти от пожара свой дом, а Митридан был не из последних, но даже если что-то и помешало ему сделать это, то на пожаре остались бы следы магии, следы магических вещей, что всегда сопровождают по жизни любого мага. Любого - от простого деревенского колдуна, до члена Совета.
А их тут не было!
Размышляя, что же делать дальше он дошел до дома с петухом, оглянулся. Его недавнему собеседнику дела до него уже не было. Тот стоял, глядя в сторону корчмы - нежданные деньги явно жгли руки. Игнациус усмехнулся простоте и предсказуемости людей и направился прочь от пожарища.