Тень
Шрифт:
– Знаешь, – снова заговорила она, – а ты стал настоящим мужчиной.
– Это хорошо? – насмешливо вскинул бровь Андрей. Лиза тоже улыбнулась:
– Сложный вопрос, если учесть, что многие мои приятельницы считают меня феминисткой.
– Феминисткой? За что они тебя так?
– Да как тебе сказать. Понимаешь, я уважаю мужчин за силу и ум. Но иногда они ведут себя как полные кретины. Особенно когда снисходительно рассуждают о нас, женщинах. В такие минуты становится ясно, насколько плохо вы нас знаете.
Андрей хмыкнул и потребовал:
– Приведи
– Пример? Пожалуйста. Вас, мужчин, смешит, что женщины готовы так много времени проводить в магазинах.
– Смешного тут мало. Скорее, это прискорбно, – заметил Андрей.
Лиза нахмурилась и покачала головой:
– Ты не прав. Для женщины поход в магазин – это творческий акт. Стоя перед полками с продуктами, она не просто выбирает еду. Она представляет себе, как эти продукты будут смотреться на столе, придумывает, что будет готовить сегодня, завтра, послезавтра. Фантазия ее работает на полную катушку, как у какого-нибудь суперодаренного писателя-фантаста. Понимаешь, о чем я?
Вершинин улыбнулся:
– Кажется, да. Если честно, я никогда не думал о шопинге с этой стороны.
– Само собой, – небрежно сказала Лиза. – Потому что «эта сторона» – типично женская, и мужчины редко на нее заходят.
Они остановились у гранитных перил смотровой площадки и посмотрели на расстилающуюся внизу, за рекой, Москву.
– Какая красота! – восторженно выдохнула Лиза.
– Вид на Эдем! – улыбнулся Андрей. – Возле этих перил Герцен и Огарев, будучи студентами, давали клятву бороться за свободу. А мой отец сделал предложение моей матери.
Лиза посмотрела на Вершинина и тихо спросила:
– Ты по ним скучаешь?
– Сам не знаю. Если честно, я ведь не очень хорошо их помню.
Лиза снова вгляделась в даль, на покрытый легкой дымкой огромный, красивый город с золотыми маковками церквей.
– Ты часто сюда приходишь?
– Да нет. По крайней мере, реже, чем хотелось бы. – Андрей посмотрел на часы. – Слушай, Лиза, ты извини, но мне пора бежать в библиотеку.
Лиза улыбнулась:
– Понимаю. Сама студентка.
Андрей посмотрел на нее удивленно. У него до сих пор не укладывалось в голове, что голоногая девчонка с вечно исцарапанными коленками стала взрослой девушкой.
– А где учишься? – полюбопытствовал он.
– В меде. Буду врачом-эпидемиологом, как Мишкины родители.
– Тоже поедешь в Африку спасать чернокожих детишек?
Лиза спокойно посмотрела на него и неожиданно серьезно проговорила:
– Если придется – поеду. Человек обязан совершить в жизни что-то важное и значительное.
Андрей хмыкнул:
– Ты прямо как мой брат Егор.
Лиза посмотрела на него внимательно и чуточку тревожно:
– А ты с этим не согласен?
– Не знаю. Все это слишком сложно. Никто еще не доказал, что в нашем существовании есть какой-то смысл. А раз так, то кто скажет, какой поступок важен и значителен, а какой – нет? – Андрей посмотрел на серьезное лицо Лизы и виновато улыбнулся: – Прости. Я не умею говорить на такие темы.
– Ладно, не будем, – согласилась Лиза. Вершинин снова посмотрел на часы.
– Мне правда пора, – сказал он. – Мы еще увидимся?
– Если захочешь – да.
И вновь слова Лизы прозвучали слишком многозначительно, и вновь Андрей смутился взгляда этих больших изумрудно-зеленых глаз.
Сердясь на себя за это, он нагнулся и вальяжно поцеловал ее в щеку. Затем повернулся и быстро зашагал к университетскому зданию.
3
По пути в библиотеку Андрей думал о родителях и о том, что с ними случилось.
Авария была очень странной. Начать с того, что Андрей находился с родителями в машине. Он отчетливо видел, как грузовик съехал со встречной полосы и ринулся на их старенькую «мазду», которую отец купил по случаю у друга и которой страшно гордился как первой приобретенной иномаркой.
Время словно замедлило ход. Грузовик передвигался судорожными рывками, будто с трудом преодолевал его вязкое течение. Но вот стальной бампер грузовика навис над машиной, и Андрей отчаянно закричал:
– Папа, он нас собьет!
Но замедлившееся время коснулось и самого Андрея. Слова прозвучали невероятно медленно и тягуче. Отец же, вместо того чтобы крутануть руль вправо и увести машину из-под удара на пустой тротуар, повернул голову и удивленно посмотрел на Андрея.
Раздался оглушительный скрежет, и перед глазами у Андрея все вспыхнуло. А потом случилось нечто необыкновенное. Андрей почувствовал резкий порыв холодного ветра, и порыв этот подхватил его, вынес из машины и перенес на тротуар.
И тут время двинулось с головокружительной быстротой. Грохот удара, всполох огня, крики людей, вопросы милиционеров и удивленный возглас пожилой докторши:
– Это удивительно! Мальчик абсолютно цел! Потом снова круговерть образов и звуков, а затем чей-то вкрадчивый голос:
– Скажи, ты, правда, был с родителями в машине?
– Да. Я там был.
Время снова обрело нормальное течение, и Андрей увидел, как доктор отпрянула от него, качнула головой и, повернувшись к милиционерам, сказала:
– Я, конечно, атеистка, но можно сказать, что это настоящее чудо!
А потом началась жизнь без папы и мамы. Поначалу Андрея хотела забрать к себе двоюродная тетка, которую он совсем не знал. Но Егор грудью встал на защиту брата и объявил, что сам позаботится об Андрее. Потом был суд, его Андрей почти не помнил. Кроме разве того, как он с яростным криком вырвался из холодных объятий тетки и кинулся Егору на грудь.
Жили они неплохо, но отсутствие мамы и папы чувствовалось всегда и во всем. Привыкнуть к тому, что их нет, было невозможно. Тем более что на стене в гостиной, на самом видном месте, всегда висела свадебная фотография родителей. На ней папа и мама были молоды и счастливы. Живы.