Тень
Шрифт:
– Да все как обычно. Заявление в Регистрационную Комиссию, копия удостоверения личности из родного мира, фотография в своем родном облике и еще одна – в человеческой личине, приобретенной на законных основаниях в мастерской, имеющей соответствующую лицензию на изготовление и продажу. Вот, собственно, и все. Мы проверяем по своим каналам благонадежность гостя и, если все в порядке, даем ему разрешение на проживание в нашем мире. Коротко говоря – регистрацию.
– И много на Земле таких гостей? Владимир Иванович
– К счастью, нет. Наш мир пользуется во Вселенной дурной славой. Но есть миры и похуже нашего. Особенно те, в которых обитают ликаны и стригои. Вот там настоящий ад. В сравнении с ними Земля выглядит неплохо.
– А если кто-то из гостей проникает в наш мир нелегально или занимается здесь. э-э. несанкционированной деятельностью?
– Тогда мы переходим к репрессивным мерам. А что такое «репрессивные меры» – это ты уже видел.
– Да уж. – Андрей вспомнил, как холодно и умело Чигур прикончил Литовцеву и Мандельштауба, и передернул плечами.
– Если пришелец не желает возвращаться в свой мир или в Карантинную Зону Лагора, – продолжил Владимир Иванович, – я имею право уничтожить его. А скажу тебе как на духу, нелегалы редко соглашаются вернуться в Карантинную Зону добровольно. Они умело маскируются, и вычислить их бывает очень нелегко.
– Да, я видел, как вы порвали стригою маску.
– Личину, – поправил Чигур. – Мы называем их личинами. Это маскировка, созданная с применением нанотехнологий. Она имитирует живую человеческую ткань и при незначительных повреждениях способна самовосстанавливаться.
– Круто, – сказал Андрей. – Но лицо Литовцевой превратилось в звериную морду. Почему личина ее не защитила?
– Потому что ткань личины подчиняется импульсам, которые посылает мозг. Когда гость теряет над собой контроль, происходит сбой, и сквозь искусственное лицо проступает истинный облик гостя. Именно это ты и видел.
Андрей обдумал слова регистратора и спросил:
– Регистрация и отлов нелегалов – это ведь не вся ваша работа?
– С чего ты взял? – насторожился Чигур. Вершинин пожал плечами:
– Сам не знаю. Просто все, что вы рассказали, выглядит как-то. слишком банально, что ли.
– Вот как? Значит, пришельцы и множественность миров – это для тебя банально? Лихо! – Чигур несколько секунд с любопытством разглядывал Вершинина, а затем, прищурив холодные глаза, проговорил: – Вообще-то, ты прав. Есть и еще кое-что. Но об этом тебе знать не обязательно.
– Почему?
– Потому что кончается на «у». Все, парень, пора заканчивать. – Владимир Иванович поднял телефон. – Давай сюда перстень, студент. И сделай это с улыбкой, чтобы высшие силы видели, что ты отдаешь его добровольно.
Андрей вздохнул и полез в карман за перстнем. Достал, повертел в пальцах, наблюдая за игрой света в багровом камушке. Потом протянул регистратору. Тот хотел взять перстень, но Андрей сжал руку в кулак.
Брови Владимира Ивановича съехались на широкой переносице.
– Не понял. Ты что задумал?
– Вы ведь не можете забрать у меня перстень вопреки моему желанию? Так?
– Студент, если это шутка, то плохая.
– Я не шучу. Мир устроен совсем не так, как я думал. Теперь я знаю правду – и не хочу ее забывать.
Глаза регистратора сузились.
– Хочешь собрать доказательства и удивить мир? – сухо осведомился он.
Андрей покачал головой:
– Нет. Но я не хочу быть безмозглой овцой на скотобойне. Я хочу знать о мире, в котором живу, все.
Владимир Иванович усмехнулся:
– Ишь ты! А слышал поговорку: «Меньше знаешь – крепче спишь»?
– Слышал, – хмуро сказал Вершинин. – Но я не люблю поговорки.
Несколько секунд регистратор и студент смотрели друг другу в глаза. Андрей не отвел взгляда.
– Да ты, я вижу, крепкий орешек, – проговорил Владимир Иванович – Что ж. Определенный смысл в твоих словах, конечно, есть. Но знаешь что. Покажу-ка я тебе один фокус.
С этими словами Чигур сунул руку в карман плаща и достал очки в старомодной черной оправе.
– Дай руку.
– Какую? – растерялся Вершинин.
– Какую не жалко, – с усмешкой ответил Чигур. – Давай любую.
Андрей протянул левую. Владимир Иванович выпрямил одну из дужек очков и легонько провел ею Андрею по пальцу. Ребро у дужки оказалось острым, как лезвие ножа, и на пальце у Андрея выступила капля крови. Вершинин хотел было отдернуть руку, но Чигур схватил его за предплечье, а потом по очереди приложил к порезу стекла очков.
– Готово, – сказал он, растерев кровь по стеклам большим пальцем. – А теперь надень.
– Зачем? – нахмурился Вершинин.
– Надень и узнаешь.
Андрей взял очки, недоверчиво их оглядел, а затем осторожно надел.
– Ну? – недовольно спросил он. – И что дальше? Что я должен.
Вершинин осекся. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел на ремонтников в оранжевых жилетах и касках. Вместо человеческих лиц у тех были собачьи морды.
– Это. Это.
– Ликаны, – сказал Владимир Иванович. – Некоторые предпочитают называть их оборотнями. Эй, гастарбайтеры!
Ремонтники повернули головы в его сторону.
– Как насчет регистрации и разрешения на работу? – крикнул Владимир Иванович.
Гастарбайтеры с собачьими головами переглянулись. Один из них улыбнулся, оскалив острые зубы:
– Обижаешь, начальника! Все естя! Тыри дня назад регистратор Семенов проверял!
– Ладно, работайте!
Ремонтники вновь занялись полотном дороги, а Владимир Иванович посмотрел на бледное лицо Вершинина и ухмыльнулся:
– Ну? Как тебе такое кино?