Тэн
Шрифт:
А в следующее мгновение Асгейр уже с ревом несся на меня. Вот что значит опыт – ни одного лишнего движения. Он даже не попытался потратить драгоценные секунды и потянуться за щитом. Я едва успел поднять «Ведьму», закрываясь от страшного удара, который запросто разрубил бы мою голову надвое, но на ногах удержаться не смог. Асгейр врезался в меня, и мы покатились вниз по скале, чудом не зацепив Хроки.
Похоже, я крепко приложился затылком – даже интерфейс на мгновение погас, а потом выдал целый калейдоскоп искр.
Внимание.
Шарахнуло меня здорово – я ослеп и оглох, но руки меня еще кое-как слушались. Я изо всех сил вцепился в Асгейра. Не знаю, сколько мы летели к подножью скалы – по личным ощущениям часа пол. Верх и них менялись местами – за широченной спиной Асгейра мелькало то голубое осеннее небо, то серые скалы, поросшие мхом. Каждый раз, оказываясь сверху, он старался еще раз долбануть меня головой о камни, но и я не отставал. Не знаю, досталось ли ему в процессе хоть одно «Оглушение», но вниз мы прикатились примерно в равных условиях – оба окровавленные, исцарапанные, безоружные, но явно нацеленные продолжать схватку хоть кулаками, хоть зубами.
Вот только он оказался сверху. Я дернулся, но тщетно – веса в Асгейре было раза в полтора больше, чем во мне, да и Силы наверняка десятка или около того. Он обхватил меня за запястья, и мне осталось только боднуть его лбом. Попал – но смазано, неудачно. Асгейр зарычал и замахнулся.
Странно, но я до последнего смотрел не на огромный кулак, летевший мне в голову, а на лицо Асгейра. Хмурое, сосредоточенное, наполовину залитое кровью из глубокой царапины на лбу. В голубых как лед глазах, даже не было ненависти. Наполовину поседевший ветеран все пятьдесят или чуть больше лет своей жизни убивал – и уже давно научился делать это без лишних эмоций.
Р-р-раз! Левая скула вспыхнула, и без того просевшая полоска здоровья стала еще на треть короче. Еще пара таких ударов – и мне конец.
Но Асгейр не успел. За его спиной мелькнул коричневый плащ. Монахиня вцепилась в могучее плечо крохотными белыми ручками. Тот отмахнулся, как от назойливой мухи, одним движением отшвыривая ее, но тут же сам отлетел куда-то вбок. Вовремя подоспевший Хроки перешагнул через меня, занося окровавленный по самую рукоять меч.
– Стой! – прохрипел я.
И сам удивился, что он меня все-таки услышал. Я перекатился на живот и кое-как встал – сначала на четвереньки. Башка до сих пор гудела, но реген уже работал. Я подстегнул его, размазав по тыльной стороне ладони кровавую Беркану. Остальным помощь, похоже, не требовалась. Монахиня поднялась раньше меня и только утирала рукавом разбитый нос. На Ошкуе и доне Мигеле, крепко державших высокого худого парня в темно-зеленой рубахе, не было ни царапины. Хроки тяжело дышал, но не сводил глаз и острия меча с поверженного Асгейра. Тот тоже не был ранен – если не считать ссадин и огромного,
– Асгейр, сын Горма. – Я встал на ноги и отряхнулся, попутно переключаясь на «Истинное зрение». – Зачем ты напал на меня?
– Откуда тебе известно мое имя, склаф? – оскалился тот.
– Мне известно многое, – сказал я. – Твой тэн еще пожалеет, что стал моим врагом. Сколько людей у Орма Ульфриксона?
– Столько, сколько звезд на небе. – Асгейр рассмеялся. – Можешь убить меня, склаф, я не скажу ни слова. Но если в тебе есть хоть капля чести – отпусти мальчишку. Ему слишком рано пировать с эйнхериями.
Выгораживает. Мужественно и благородно… но только ли в этом дело? «Истинное зрение»!
Я даже не стал вчитываться в характеристики. Хватило и имени. Парня, которого изловили Ошкуй с Мигелем, звали Торлейф Асгейрсон. Сложить два плюс два…
– Ты славный воин, и я не хочу убивать тебя. – Я вытянул из инвентаря нож и шагнул к младшему пленнику.
– Лучше я подарю богам твоего сына.
– Верно говорят, что склаф – хуже ледяного великана. – Глаза Асгейра полыхнули яростью, но он даже не пошевелился. – Если Всеотцу будет угодно, мы оба примем смерть.
Нет, этого так не возьмешь. Старый воин скорее позволит мне прирезать сына прямо у него на глазах, чем предаст своего тэна. Ладно, попробуем с другой стороны…
– Тогда готовься к встрече с богами, Асгейр. – Я подошел к нему вплотную и крутанул пальцами нож. – Там, откуда я родом, умеют развязывать язык упрямцам вроде вас. Твой сын отправиться пировать с эйнхериями, но пусть сначала посмотрит, как я сниму с тебя кожу.
– Отец!!! – Торлейф рванулся, но Мигель и Ошкуй держали крепко. – Будь ты проклят, склаф!
Кажется, сработало.
– Ты можешь спасти себя и своего отца, Торлейф, сын Асгейра. – Я неторопливо развернулся и засунул нож за пояс. – Я всегда держу свое слово. Если расскажешь, сколько воинов придет в Фолькьерк под парусами тэна Орма, я отпущу вас. Если нет…
– Молчи! – рявкнул Асгейр.
– Прости, отец. – Торлейф опустил голову. – Хирд тэна Орма…
– Хирд моего тэна куда сильнее твоего, склаф!
Асгейр вдруг подался вперед – так, что едва не наткнулся на меч Хроки.
– В бражном зале Длинного дома Эльгода собирается сотня воинов, - проговорил он, бешено сверкая глазами. – Многие из них моложе Торлейфа, но каждый стоит десятка таких, как ты, склаф. И еще сотня воинов придет вместе с тэнами южных земель. Фолькьерк падет!
Я едва успел увидеть его движение – настолько оно было быстрым. Могучие ручищи Асгейра сомкнулись на крестовине меча Хроки и потянули. Тот не смог ничего сделать – ярость удесятерила и без того немалые силы пленника, и даже закругленное – как у всех скандских мечей – острие проткнуло куртку и по самую рукоять погрузилось в широкую грудь.