Тенета для безголосых птиц
Шрифт:
– А ей, между прочим, я предлагал руку и сердце. Что называется – сильно пожалел.
– Не может быть! – я от удивления громко присвистнул.
– А вот и может. Она сплюнула три раза, трижды перекрестилась и послала меня ко всем чертям. Она ведь теперь с головой погружена в работу над диссертацией “Дадаизм как
Мы замолчали. Стал накрапывать дождь. И каждому из нас хотелось поскорее разбежаться в разные стороны. Да, когда-то мы пытались вырваться. И вырвались. Но, оказалось, что всего лишь из подземелья. И не более того.
– Юрка, – напоследок спросил я. – А ты не скучаешь по дому?
– А разве, Монахов, наш дом не здесь? – он огляделся вокруг, словно в подтверждение этого. – И разве он чем-то отличается от прошлого? И вообще… Не все ли равно?!..
Вскоре Варя вышла замуж. За директора книжного магазина и преуспевающего писателя Великанова. Наше расставание было безболезненным и очень простым.
– Тебе больно, Лешка, – Варя ожидала от меня положительного ответа.
А мне было совершенно все равно. Мне, казалось, стало даже легче.
– Ведь я всегда была твоей мечтой, да?
– На мечте не женятся, Варька. Мечту любят издалека, – я ободряюще похлопал ее по румяной щечке.
Все же они с Великановым составляли прекрасную пару. К тому же я освободился на века вечные от всех долгов. Великанов всегда знал – кому и за что нужно платить…
Однажды, глубоко погрузившись в раздумья о героях своего ненаписанного романа, я нечаянно завернул в незнакомый переулок и вышел к круглому, заросшему тиной озеру, где плавали
Что-то кольнуло в моем сердце. Я присел на деревянную лавку. И стал крошить хлеб, оставшийся от обеда, и бросать крошки в воду. Утки жадно хватали их, удивленно поглядывая на внезапно возникшего любителя животных. “Боже! – молнией пронеслась вдруг предательская мысль. – А ведь я когда-то был так счастлив. И такое же озеро, и та же подернутая тиной вода, и те же жирные утки… И еще… Что-то было еще… Ах, да, продавщица мороженого…”
Я резко оглянулся. И облегченно вздохнул. Из ларька “Самое вкусное эскимо” выглядывала белокурая кудрявая голова.
– Молодой человек, не хотите ли мороженого?
– Хочу, – обрадовался я. – Очень, очень хочу. Впрочем… Нет, забыл, извините, – горло…
Я машинально схватился за горло, встал и пошел прочь. Все быстрее, быстрее. Вскоре я почти бежал. И вдогонку мне стройным косяком, как перелетные птицы, неслись мои мысли…
«Нет, черт побери. Счастье – это не прошлое. Так быть не должно. Прошлое мертво. А мертвое не может быть счастьем… Прошлое не имеет права на возвращение. И оно не вернулось, нет… Я вырвался, я один сумел вырваться из его цепких объятий, из его лабиринта. И победил его… Я один сумел победить. Потому что один понял, что счастье лишь настоящее… Я могу его потрогать, увидеть, попробовать на вкус. А прошлое – это всего лишь мечты, сны, боль… Нет, я люблю лишь настоящее. И я счастлив… Потому что один сумел победить…»
В кармане я нащупал большой ломоть хлеба. И мне стало жалко, что я так и не смог докормить уток. И мне стало неловко, что я грубовато ответил продавщице мороженого. Ко всему прочему мне очень, очень захотелось самого вкусного эскимо. И я резко повернул назад.