Теневая лампа. Книга четвертая
Шрифт:
Теперь они двигались рывками. Кое-как удалось переправиться через реку и уже на другой стороне их догнал крик. Люди бросались в воду, выбирались на крутой берег и разбегались во все стороны.
Дуглас остановился. Понаблюдав за людским хаосом, он принял решение.
— Сюда, Снайп! — крикнул он, ныряя в толпу. — Снайп! Поторопись!
Однако Снайпа он не увидел. Снова позвал и не услышал ответа.
Перепуганные люди неслись мимо него, сталкивались с ним, отбрасывали его на шаг или два, преграждали путь. Разозленный Дуглас схватил за руку какого-то спотыкающегося человека. «Дурак! Пошел вон с дороги…» —
На этот раз дорогу ему преградил всадник. Сначала Дуглас решил, что это очередной беженец, но приглядевшись, понял, что ошибся. Конный мужчина, обнаженный до пояса, с лицом, исполосованным желтыми пятнами на щеках и лбу, держал копье со зловещего вида лезвием. За ним скакал еще один.
Латиняне!
Едва у него мелькнула эта мысль, как к первым двум прибавился третий. Лицо в боевой раскраске, и копье в руке. В отличие от остальных, он, не задумываясь, выставил копье и попер на Дугласа, стоявшего посреди дороги.
— Нет! — закричал Дуглас. Подняв руки, он воскликнул: — Я не этруск! Я англичанин!
Это сообщение оставило воина равнодушным. Он даже пришпорил коня.
Дуглас опять закричал. В последний момент лошадь свернула, чтобы всаднику удобнее было нанести удар. И он его нанес. Дуглас ощутил боль в боку, его отбросило назад.
Падая, он мельком заметил длинное лезвие, пронзившее его тело чуть ниже ребер с левой стороны. А затем земля ударила его в спину, выбивая дыхание из легких. Короткий миг он лежал пришпиленным копьем к земле. На лице латинянина застыло выражение слепой ненависти. Рука воина напряглась при попытке вытащить копье и нанести новый удар.
Однако он не успел. Лошадь всхрапнула, шарахнулась прочь и унесла всадника от жертвы. Дуглас остался на земле в клубах пыли от копыт лошади. Задыхаясь, он перевалился на колени и зажал бок рукой. Кровь лилась сквозь его пальцы багровым ручьем.
Зажав рану, он попытался подняться. Боль была такая, словно его огрели дубиной по черепу. Хорошо, что желудок пуст, иначе его вырвало бы. В ноздри ударил запах крови, желчи и еще чего-то неприятного. Дуглас рухнул, едва успев подставить другую руку, чтобы смягчить удар о землю. Боль мешала смотреть. Он кое-как снова поднялся на колени и огляделся в поисках Снайпа.
Мимо проскакал еще один захватчик. Он попытался достать Дугласа копьем, но промахнулся. Удар лишь слегка задел Дугласа по голове. Не настолько, чтобы причинить ему боль, но вполне достаточно, чтобы опять сбить с ног.
Сил встать уже не было. Дуглас перекатился на спину. Он взглянул в дымное небо и объявил всем, кто мог его слушать:
— Это неправильно. Так не должно быть.
Время, казалось, замедлилось. Вокруг кричали. Рана отзывалась болью в каком-то своем ритме, но это его уже не беспокоило. Прояснившееся зрение сузилось до размеров маленького четкого круга света на фоне подступающей тьмы.
Последнее, что он увидел, было лунообразное лицо Снайпа, улыбающегося ему сверху.
ГЛАВА 30, в которой рассматриваются разные варианты будущего
— Допустим, — предположил Брендан, — что расширение Вселенной — а это факт независимо от причины расширения — на самом деле замедляется. Как думаете, каким будет эффект разворота процесса?
— Тут и думать не о чем, — ответил Тони. — Я точно знаю, что произойдет.
Днем они гуляли в прохладном саду, а теперь над Старым кварталом сгущался вечер, и Дамаск готовился к мирной ночи. Двое мужчин остановились посреди мощеной улочки под раскидистыми ветвями огромного кедра, давшего приют голубям. Воркотня птиц, нежные сумерки, мягкий вечерний воздух, музыка из соседней чайной — все создавало атмосферу спокойствия.
Но для Тони Кларка их разговор только что принял тревожное направление, и он чувствовал себя далеко не спокойно. Он размышлял об ужасе, который до недавнего времени носил сугубо абстрактный характер, и вдруг стал опасной реальностью.
Брендан ждал ответа.
— И что же тогда?
— Да просто конец всему.
— Вы не могли бы пояснить, что имеется в виду под «концом всего»?
— Это называется сейчас «Теория E&E, или Конец всего»,
— «Все во вселенной, известное и неизвестное, будет полностью уничтожено», — процитировал Брендан, кивая в знак согласия. — Да, я помню.
Тони невесело улыбнулся.
— По-моему, вам не хватает масштабности мышления.
— А как вы это видите? — Они медленно возобновили прогулку, направляясь к штаб-квартире Зететического общества.
— Когда учёные говорят о E&E, они имеют в виду нечто гораздо большее, чем простое разрушение, — объяснил Кларк. — Разрушение подразумевает повреждение, снос, обломки, в общем всякие остатки, а также энергию, свет, тепло, звук и тому подобное. В этом кроется возможность восстановления или перестройки — как, например, после землетрясения или торнадо. Но после E&E не остается ничего. Вся материя — каждая молекула и атом, а также энергия, свет, тепло и все прочее — все, что когда-либо существовало, будет уничтожено в некоем конечном катаклизме.
— Включая время? — спросил Брендан.
— Время и пространство. Каким бы ни было будущее, оно исчезает, настоящее останавливается, а прошлое рассеивается, как туман на ветру. — Он сделал неопределенный жест руками. — Есть разные теории о том, как катаклизм может повлиять на время, — продолжил он через мгновение. — Некоторые полагают, что время повернет вспять, как река, внезапно меняющая русло, и мы все начнем жить вспять, к моменту Большого взрыва. Другие думают, что время просто испарится, как капля воды на раскаленной сковороде. Никто на самом деле не знает, какую форму это примет, но большинство согласны с тем, что все время — прошлое, настоящее и будущее — прекратится… вместе со всем остальным, возникшим в первый момент творения.