Теневой король
Шрифт:
Памятник ей нужно поставить. Обмотать ее целлофаном, залить бетоном, придать форму и выставить на пьедестал в будущем особняке Пугача, возле бассейна, вокруг которого будут ходить обнаженные красотки.
Хотя Фарадей и сам выстроит для себя пышные хоромы. Правда, голозадых девочек вокруг бассейна там не будет: для него это не самоцель. Ему нужна власть, и чем больше, тем лучше…
Глава 6
Вайсу приходилось бегать в противогазе, и он знал цену воздуха. Но цена этого воздуха выросла во сто крат, когда он просто
У Вайса темнело в глазах, закладывало уши, но в судорогах он не бился. Он представлял себя водолазом, которому нужно продержаться на дне без акваланга четыре минуты… Двести тридцать пять. Двести тридцать шесть… Через несколько секунд время закончится, и он спокойно поднимется на поверхность.
Время вышло, и тело Вайса обессиленно обмякло. Он сделал вид, что потерял сознание, и тут же менты разжали хватку. Вайс глотнул через трубку порцию воздуха, показавшуюся после кислородного голодания очень щедрой. Потом с него сняли маску, но он продолжал изображать обморок. И задержал дыхание, когда в нос ткнулась ватка с нашатырем.
Это должно было привести его в сознание, поэтому он открыл глаза.
– Ну что, герой, сознаваться будем? – спросил рыжеволосый опер с корявым веснушчатым лицом.
Капитан Гольцев, будь он неладен.
– В чем?
– В убийстве Мишина.
Речь шла о том самом майоре, который встречал на вокзале Марину. Оказывается, это его убили. Возможно, для того, чтобы подставить Вайса.
– Да, кажется, я его убил, – кивнул Вайс.
– Кому кажется? – спросил второй мент и в самодовольной улыбке обнажил крупные желтоватые, как у лошади, зубы.
Майор Околотов. Такая же дрянь, как и Гольцев…
– Мне кажется.
– А мне вот не кажется. Я точно знаю, что ты его убил. Или ты, или по твоему приказу.
– Я его убил… Не мог не убить… У него маска кислородная была, а мне дышать надо. Он убегал от меня, мне пришлось его догнать. Он не хотел отдавать маску, я его ударил… И, кажется, убил…
– Какую маску? Что ты несешь?
– Говорю же, кислородную.
– Что за бред?
– Правильно, бред. Бред больного воображения. Это мне привиделось, когда я в отключке был. Знаете, когда во сне пить очень хочется, то вода снится. Пьешь, пьешь и никак напиться не можешь…
– А когда ссать хочется? – ухмыльнулся Гольцев.
– Тебе видней, начальник. А мне кислородная маска привиделась. Я из-за нее Мишина убил. Во сне… А в жизни я его не убивал. И приказов никаких не отдавал… Но, может, еще и отдам. А то уродов развелось, людей мучают, дышать им не дают, землю надо от них очищать…
– Это ты про меня? – свирепо скривился Околотов.
– А ты что, бессмертный? Очень даже смертный… Знаешь, что бывает, когда в затылок стреляют? Кровью сначала изрыгнешь, а потом зажмуришься…
– Ах ты, сука!
Майор ударил ногой в грудь, и Вайс растянулся бы на полу, если бы его не держали сзади. Удар так себе, на тренировках гораздо более сильные приходилось выдерживать, не говоря уже о боевых спаррингах.
– Ну и зачем ты это сделал, мент? – исподлобья глянул на него Вайс.
– Говори, кто Мишина убил! – заорал Околотов.
– Я его убил.
– За что?
– А захотел и убил. Люблю убивать. Особенно таких уродов, как ты!
Майор снова сделал замах, но в последний момент передумал. Страшно ему стало. Сегодня ветер дует в его сторону, а завтра, глядишь, погода переменится, и у Вайса будут развязаны руки. Тогда он припомнит Околотову все. Если не убьет, то покалечит…
– Спокойно, Гена, спокойно, – сказал Гольцев, усаживаясь за стол. – Пусть лает, а мы караван запустим… – Он взял бланк протокола, внес в него пару строк. – Значит, Мишина убили вы, гражданин Аникеев?
– Я.
– Так, вины не отрицает, в содеянном сознался… – поскрипывая пером, пробубнил себе под нос капитан. – По какой причине вы это сделали?
– А он мне дышать мешал.
– В прямом смысле или переносном?
– А как хотите, так и записывайте. Все равно ничего подписывать не буду.
– Как это не будешь? – взвыл Околотов.
– Без адвоката не буду… Где адвокат?
– У нас не допрос, у нас беседа, – заученно отчеканил Гольцев.
– Тогда какой может быть протокол?
– Будет тебе адвокат! И прокурор будет. В сто шестой камере все есть, даже Генеральный секретарь ООН! Только все они петухи. У одного кличка Адвокат, у другого – Прокурор. И тебе там кличку придумают!
– Жену свою петухами пугай, а меня грузить не надо. Нет адвоката – нет и разговора…
– Какого ты адвоката ждешь, Аникеев? – с ехидной усмешкой спросил Гольцев. – Платного? Из элитных кругов? А кто тебе такого подсуетит? Кому ты нужен? Всю твою братву разогнали к чертовой матери! Никого не осталось!
– Ты в этом уверен, мент? – пренебрежительно усмехнулся Вайс.
Мало у Вайса людей, но ведь они есть. И еще казначей общака на плаву, но это отдельная история, и Вайсу с ним связываться не обязательно: этот человек знает, что ему нужно делать. А у его бойцов есть деньги, в их распоряжении довольно приличная сумма. Но Вайса содержали в камере предварительного заключения, под строгим присмотром. Он пытался договориться с надзирателем, чтобы тот принес ему сотовый телефон, но бесполезно. А записку передать ему Вайс не решился: побоялся засветить адрес, по которому должны были находиться сейчас его люди. Да и не стоило так рисковать, ведь он предупредил вчера Ульяна, и тот должен подсуетиться.
Есть у Вайса люди. И деньги. Здесь все это есть. А надо будет, он из Москвы подмогу вызовет. Так что врет Гольцев.
– Ну, может, обмылки и остались, но, поверь, они тебе не помогут. Слишком серьезно за тебя взялись, Вайс. Слишком сильно с тобой хотят покончить.
– Я это уже понял.
– Понял. Поэтому и пытаешься брыкаться. Да еще и Мишина убил… Но это твои конвульсии, Вайс, недолго тебе осталось. Завтра тебе предъявят обвинение, и ты отправишься в изолятор временного содержания. А там есть много всяких разных разностей – для кого-то приятных, а для кого-то не очень. И камера с петухами есть, и камера с лохмачами…