Тени Ахерона 3. Нисхождение Тьмы
Шрифт:
— Ваше величество сами сказали, что речь идет о войне на уничтожение…
— Жаль город, красивый, — буркнул Конан. — Хорошо, мысль с поджогом дельная.
— Затем я предполагаю вывесить над барбикеном Синей башни знак, символизирующий то, что мы сдаемся на милость победителя и распахнуть ворота.
— Ну уж нет! — взорвался искренне возмущенный король. Паллантид, ты думаешь, о чем говоришь? Открыть ворота, чтобы Коменж со своими головорезами вошел в город — это пожалуйста, все равно они не смогут пробиться к гавани через пламя… Но никаких символов сдачи! Мы лишь отступаем перед превосходящими силами противника и намерены вернуться!
— Прошу
— Уговорили, — согласился Конан и обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. Такое впечатление, что я, Тотлант и Паллантид были виноваты в том, что королю пришлось принять столь неприятное решение. — Паллантид, собирай сотников, растолкуй им план… отхода. Дайте сигналы капитанам галер. Времени остается немного, надо все подготовить до наступления сумерек.
— Как будет угодно вашему величеству…
Нежелание обитателей Розового города покидать свои дома сыграло нам на руку. Расположившиеся в ратуши сотни Черных Драконов первыми начали покидать центр города, весь невеликий королевский скарб в виде походной казны, тубусов с важными бумагами и сундучка с принадлежащими мне и Конану личными вещами перевезли в кордегардию, расположенную в башне над Речными воротами. Туда же временно поместили и митрианских жрецов во главе с Бернартом — монахи были очень недовольны тем, что их отрывают от важного дела искоренения зломыслия, но когда уяснили, что армия короля собирается покинуть город, сразу замолчали.
Мастера осадных машин решили, что грузить их на корабли бессмысленно и трудно, посему с онагров лишь сняли дорогие металлические части и блоки, которые можно было захватить с собой — деревянные станины пришлось бросить.
Попутно означенные мастера вкупе с несколькими десятками гвардейцев нанесли визит на склад купца, торговавшего оливковым маслом и изъяли оттуда несколько бочонков. Из запасов гвардии были извлечены кувшины с «зингарским огнем» — жуткой смесью из черной земляной смолы, масла и порошка серы — этот состав горел даже в воде. Паллантид быстро определил какие здания и в какой последовательности следует поджечь, чтобы создать непреодолимую стену огня между Речными воротами и прочими городскими кварталами.
Владельцев домов со чадами и домочадцами выгнали на улицу, чтобы не допустить лишних жертв: десятники говорили всем, что «строения изымаются для людей короля», а Конан распорядился выдать из своей казны по пятьдесят кесариев каждому хозяину дома — чтоб не говорили потом о варварстве гвардейцев короны… Разумеется, это не добавило симпатий к нам со стороны Толозцев. Самых строптивых пришлось прогонять тупыми оконечьями пик.
Когда солнце уже касалось нижним своим краем Грани Мира все было готово. Король принял на себя командование и теперь сам занимался всеми делами, а я и Тотлант, понимая, что сейчас ничем не можем быть полезны, остались в надвратной башне, с верхнего этажа которой можно было наблюдать как за городом
— Ага, Конан расположил арбалетчиков на стене над гаванью, — ворчал волшебник, тоже неплохо разбирающийся в военном деле. Дженна, посмотри, наши корабли выбирают кормовые якоря, значит скоро начнется…
Восемь громадных боевых галер зингарской постройки, как я уже говорила, стояли на середине реки или ближе к противоположному берегу. Такие многовесельные суда с равным успехом могут действовать как на реках, так и в океане; когда Конан решил восстановить погубленный при Нумедидесе аквилонский флот, то долго не раздумывал, где именно заказать новые корабли — зингарцы были непревзойденными мореходами, да и королева Чабела благоволила своему старому приятелю, ставшему королем Аквилонии. Словом, нам следовало лишь сплавить вниз по Хороту отличный гандерландский лес, как нельзя более подходящий для строительства крупных кораблей, а уж на Золотом Побережье мастера Кордавы превратят грубые бревна в настоящие произведения искусства!
Конечно, для серьезной войны на море галеры совершенно не годились, но на внутренних реках Аквилонии представляли из себя грозную силу, способную как поддерживать сухопутное войско, так и с успехом бороться против речного пиратства.
— Обиднее всего то, что нам придется оставить в Толозе больше половины лошадей, — вздохнула я, наблюдая за спешными приготовлениями на палубах судов. Надеюсь, мятежники не обратят на эту суету никакого внимания и ничего не заподозрят. — Иначе мы просто не поместимся на кораблях. Для гвардии нет ничего хуже потери обученных лошадей.
— Самим бы ноги унести… Кстати, о лошадях. Дженна, что по-твоему происходит возле Восходных ворот?
Я послушно уставилась в бойницу. Действительно, на площади возле башни, смотрящей на обширное поле где расположились сотни взбунтовавшихся графов стояла наготове почти вся наша кавалерия. Боги, они же под королевским боевым штандартом! Что на этот раз задумал мой безумный супруг?
Прыгая через три ступеньки я едва ли не кубарем скатилась в кордегардию и сразу наткнулась на Конана, Паллантида и нескольких гвардейских командиров. Все при полном доспехе.
— Конан… — выдохнула я. — Что это значит? Почему конница подготовлена к бою?
— Не к бою, а к спешному отходу, — криво усмехнулся король. — Как только стемнеет, кавалерия уйдет на прорыв и отвлечет часть вражеских сил. Грузовые суда ждут нас у места впадение Арье в Хорот, так мы сможем избежать потери лошадей. И не смотри на меня такими глазами, дикарка! Мы не собираемся вступать в бой, постараемся уйти на галопе, а если Коменж и его дружки начнут преследование, постараемся оторваться. Ты останешься здесь, вместе с пехотой. Встретимся завтра, на реке…
— Ну знаешь! — воскликнула я. — Что для тебя дороже — лошади или человеческие жизни?
— Сейчас для меня дороже всего боеспособная гвардия. Кстати… Ты королева — тебе и поводья в руки. Паллантид, отступлением из Толозы пешего войска будет командовать ее величество Зенобия Аквилонская! Исполнять приказы королевы как мои собственные!
«Точно, спятил, — подумала я. — Или переусердствовал с молодым вином. Я, конечно, читала умные трактаты по военному искусству, но доселе никогда не командовала настоящим боем… Всем известно, что есть огромная разница между выкладками ученых мужей, описывающих подвиги полководцев минувших лет и настоящей жизнью, где кровь и смерть тоже настоящие.»