Тени Архонта
Шрифт:
— Да, — отозвалась чародейка незамедлительно.
— Хорошо. Тогда, сейчас сядь на эту лавку и попытайся сделать вид, будто на моем месте сейчас был Редгар Тысячи Битв. Чтобы все, кто может тебя тут застать…
— Уверились, что у нас с тобой взаправду интерес. Поняла.
Варнакс улыбнулся, вздохнул. Дело сделано. Не торопясь, он обнял ладонью женское лицо, также неспешно наклонился, давая ей смириться с неизбежным и опасаясь, что в другом случае, она взвизгнет неподходящим ситуации образом. Когда Данан прикрыла глаза, Варнакс коротко коснулся губами её губ. Отстранился
— Береги себя, рыцарь-чародей. От этого многое на кону.
Она качнула головой почти незаметно.
Когда Варнакс ушел, Данан действительно села на скамейку. Ей было совсем не трудно представить, что вместо незнакомого смотрителя тут был Редгар. Она отчаянно, слезно хотела, чтобы это оказалось правдой. Прикрыв глаза, она откинулась назад, упираясь спиной о стену. Коснулась дрожащих губ и попыталась вспомнить ту ночь на корабле. Ночь, когда она отбросила стыд, а Редгар — страх. Из-под ресниц все-таки покатились предательские соленые капли. Самый сладкий миг её воспоминаний внезапно сменился картиной, что тоже никогда не увянет в сознании — как Ред Тысячи Битв, насаженный на рога поднятого из мертвых даизгара, падал в едкую тьму провала. Собственный шепот: «Редгар!» из памяти резанул ноющей пустотой по сердцу, которому отныне до скрежещущего голода не хватало хозяина.
Она подняла к небу влажные глаза. Была уже ночь. Лунная, ясная и холодная. В небесах всходили и гасли звезды, половину из которых она не знала или не помнила, ибо на занятиях по астрологии в Цитадели она тоже не отличалась особенной прытью. Но несколько созвездий знала хорошо. Вон Ютрекс — священный меч Небес; вон Орел, распахнул крылья над созвездием Иттариль, которое еще называют Ожерельем Митриас. Но все они не больше, чем бездушные украшения в небе. Кроме одного, который только теперь обрел для Данан смысл: чуть левее Орла и севернее Ютрекса семью звездами разом полыхал Жертвенник.
Когда Данан вернулась в комнату, никто не набросился с вопросами, разве что Дей поглядел волком. Должно быть, Фирин, который вернулся раньше, объяснил все, что счел необходимым. И кроме объяснений он действительно приволок одежду, плащи и магический посох.
— Я — не посыльный, — твердо сообщил Фирин. — Но передать его согласился. Тебе действительно нужно оружие, равно опасное как воинский меч.
— Спасибо. — Данан отозвалась сразу и широким шагом устремилась к орудию. Однако в последний миг замерла: в руках, спрятанных под каким-то нелепым и совсем негреющим шарфом были свитки. Взять посох — выронить их. Данан вдруг неоправданно замешкалась. Хольфстенн взял эту ношу на себя — качнул головой в сторону скрещенных под одеянием рук женщины и спросил:
— Что-то, о чем нам следует знать?
— Да, — размеренно сообщила она, поборов сомнения. — Сядьте все рядом, пожалуйста.
— Пожалуйста, — продублировал Стенн, вскинув брови. — Когда ты говоришь такими фразами, становится страшно.
Он улыбнулся напоследок, скорее из ободрения, но сосредоточенное выражение женского лица не изменилось. Данан коротко рассказала, что утром их выведут из Талнаха, прямо на рассвете. И, предвосхищая вопрос: «Почему утром?» или любой другой вопрос, выложила перед остальными договоры.
— Честно, у меня тоже еще не было возможности рассмотреть их. — На мгновение Данан почувствовала себя дурой: а что, если Варнакс её обманул, и это не договоры вовсе, и сейчас все решат, что она рехнулась. Но тут же взяла себя в руки: что за бред творится у неё в голове?
Вопреки страхам, это действительно были договоры основателей ордена Смотрителей Пустоты с четырьмя народами Аэриды. Всего с четырьмя, разочарованно подумала чародейка. Однако её размышления о том, как Гартамас распорядился другими договорами, легко прервал Диармайд:
— Что за?!
Да, сердце Данан тоже упало, когда она вычитала, какие именно соглашения вручил ей Варнакс по указу лорда: с Даэрдином, Таз’Гаротом, Руамардом и Тэхт-Морниэ. С Даэрдином и так все ясно, им и не нужен этот клочок пергамента, чтобы объяснить своим соотечественникам, что архонт пробудился на их земле! Командор Таз’Гарота, по словам Варнакса, был здесь, и почему Гартамас не отдал бумаги ему лично в руки осталось вопросом. Возможно, так можно было использовать пропажу документов против магов, на которых Гартамас пытался все свесить. А уж насчет Тэхт-Морниэ местный лейтенант тоже сам все объяснил: никто из людей уж точно не помнит, когда темные эльфы в последний раз всерьез откликались на бедствиях других.
Увидев соглашение с гномами Руамарда, от переизбытка чувств Стенн не сдержался — звучно сплюнул. Хорошо хоть образно и не на само соглашение! Но эта его реакция говорила сразу и обо всем. Да и самой Данан это соглашение доставляло пока тоже только головную боль: Румардом Гартамас расщедрился только потому, что тамошний лорд-командор еще не доехал и непонятно, доедет ли вообще. Руамард находил практически буквально на другом конце континента.
Что ж, стоило признать: Первый Смотритель в самом деле был политиком.
— Он просто использует нас, — подытожил ситуацию Диармайд.
— Он использует нас, чтобы проредить число его противников, — добавила Данан. — Прикрывается нами, чтобы восполнить те дыры в ордене, которые формировались веками и которые залатывать он сам не возьмется. И он так или иначе бросил нам кость. Что-то в духе: «Я не оставлю вас без помощи, но если хотите сторонников — ищите сами». Я бы даже сказала, ищите сами среди тех, кто не откликается на его просьбы. Не считая Таз’Гарота.
— А Таз’Гарот он швырнул потому, что никто из наших в жизни бы не променял войну в подземельях против исчадий и слуг архонта на то, чтобы трястись над чужой задницей в чужом кресле, — закончил Хольфстенн. — Для его войны наши парни бесполезны, вот и расщедрился. — В том, как гном говорил, ясно читалось, что он в бешенстве. Настолько злым остальные видели его впервые, и объяснить себе подобную перемену не могли.
— Так что будем делать? — спросил Борво, обводя взглядом всех, кроме Фирина. Участие в их дальнейшей судьбе эльфа под вопрос не ставилось: ясно, что он с ними только до выхода.