Тени Архонта
Шрифт:
Они склонились над начертаниями местностей. Коротко обговорили путь и устроились спать. В дозор той ночью поделились по двое: сначала Стенн и Данан, потом Дей и Борво.
Наутро чуть сошли с большака, однако не отклонялись сильно в сторону. Фактически они двигались параллельно широкому тракту, но держались поближе к природным укрытиям. Местность была холмистая, с короткими перелесками и кустарниковыми зарослями. Это хоть немного помогало душить тревогу.
Идти предстояло на юго-запад, через озерных эльфов, а это означало, что впереди спуск
Едва образ командора возник в голове, Данан заставила себя сжать зубы. Опираться на посох, отмеряя каждый шаг, — велела она себе, и как одержимая сосредоточилась на этом занятии. Один, два, три, четыре…
— Стенн, у тебя выпить осталось? — спросил Дей.
— Увы, старина.
— Эх… стало быть, та флягушка не была бездонной?
— Не-а.
Восемь, девять, десять…
— И когда ты успел столько выхлестать? — пробубнил Дей.
— Пока ты спал, — честно отозвался гном.
— Там что-то впереди, — буркнул Борво и застрял посреди дороги. Остальные остановились тоже.
Четырнадцать, пятна… Проклятье, она же только начала!
Возмущенная тем, что её отвлекли, Данан уставилась, куда глядели Борво и Дей. Вдалеке мужчина вел полудохлую кобылу, та, едва волоча ноги, тащила деревянную повозку. Похоже, весьма скрипучую. Разглядеть, что лежало в повозке не было шансов. Сбоку, путаясь в ногах, шла какая-то женщина. Она постоянно склонялась через край телеги и что-то поправляла, видимо, там был кто-то важный. Пройдя совсем немного, женщина вдруг заголосила, и мужчина остановил лошадь.
— Что там? — спросил Стенн, для которого происходящее вдалеке было, скорее, пятном со смутными, угадываемыми очертаниями, чем чем-то конкретным. Голос женщины до него донесся едва-едва.
Точно! — оглянулись остальные. Он ведь не смотритель Пустоты, и видит как обычный человек. Или гном.
— Повозка. Кажется, везут кого-то раненого или больного, — ответил Борво. — Возможно, это ребенок.
Женщина, делая жесты, словно трясет кого-то в повозке, завизжала снова.
— Ты можешь наложить хотя бы простую печать, если это, конечно, не зараза какая. Хотя к нам и заразы особо не липнут, — поразмышлял Дей, оглянувшись на чародейку. — Но им нужна помощь. Даже им самим, не говоря о том, кого они везут.
Ей ли не знать, как может самая маленькая и обычная исцеляющая печать порой спасти жизнь? Если бы та сфера, с помощью которой Редгар вытащил её из-под ублюдков Марелла, не была целительской, добралась бы она до Цитадели? Дожила бы она до момента, когда Редгар доволок её к родным воротам? Ведь он бы наверняка доволок.
— Я думаю, — размеренно сказала Данан, хотя мужчины слышали, что говорит она через силу, — нам лучше ни с кем не встречаться на дороге. Если помните, за нами прежде и так следили. Лучше не подставляться лишний раз.
Дей оглянулся рывком и поглядел так, словно хотел сказать что-нибудь вразумляющее. Их молчаливый обмен взглядами едва не затянулся на несколько секунд, но Борво поддержал:
— Да, мы же не зря держимся ближе к кустам. Переждем, пока они проедут.
— А сами пока можем осторожно продвигаться вдоль дороги. Чтобы не терять время, — домыслил гном.
Оставшись в меньшинстве, Дей только кивнул. Его лицо приобрело сосредоточенное выражение, но раздраженным или осуждающим Диармайд не выглядел.
Укрывшись в зарослях кустарника, путники стали аккуратно и медленно, стараясь действовать бесшумно, пробираться вверх по тракту. Легче всего приходилось Хольфстенну, он шел в некотором смысле вольно, не сутулясь. Пару шагов гном и вовсе сделал, красуясь тем, что мог спокойно расправить плечи. А вот Борво, наоборот, скрючился так, словно его разом разбили радикулит и подагра. Дей, глядя на мучительные потуги товарища быть незаметным, не удержался и посоветовал встать на четвереньки. Наблюдая за ними, Данан усмехнулась. О, Вечный, как давно она не улыбалась просто потому, что видела что-то забавное.
Когда мужчина с повозкой оказался совсем недалеко, путники остановились. Они углубились внутрь хвойного перелеска и были хорошо скрыты. Настороженно вглядывались в тракт, но чувствовали, что за игольчатыми кронами спрятаны хорошо. Запах пихт успокаивал, умиротворял и внушал необъяснимое чувство защищенности, хотя бы на время.
Щелчок пальцев настиг смотрителей едва слышно, но — как удар молотом. Борво успел вытянуть меч. Дей вскинул в руке щит, оглядываясь вокруг себя. Даже Хольфстенн крепче схватился за древко секиры, не столько услышав, сколько просто почуяв опасность и ориентируясь на остальных.
Но ничего не произошло — никто не напал, не выпрыгнул из-за соседней сосны с воинственным кличем, не выпустил в них с десяток арбалетных болтов. Только Данан в беззвучной боли прогнулась в лопатках так, будто её насадили на вилы.
«Вечный, не она!» — Это еще Дей осознал, а потом, кажется, ослеп. На лице чародейки, там, где обычно серебрились отметины смотрителя пустоты, сейчас разлился яркий голубоватый узор, который спустя мгновение взорвался ослепительной вспышкой. И в этом всполохе Хольфстенн сумел выхватить очертание темной макушки и перепуганных глаз — прямо у чародейки за спиной.
— Данан! — крикнул Дей, приходя в себя. Где-то совсем близко просвистела стрела. Слух поймал приближение, по меньшей мере, пяти или шести человек. Еще трое побежали прямо с тракта.
— Сукины дети! — гаркнул Борво кидаясь на якобы потерявших ребенка мужчину и женщину. Мужчина сдернул потрепанный плащ. Он был худ и сух, но хорошо вооружен и прыток. Женщина вдруг склонилась к повозке в последний раз, и когда выпрямилась, уже держала в руках лук. Из самой повозки резво вскочил на ноги еще один «недокормыш», как, ругаясь, окрестил его Борво.