Тени безумия
Шрифт:
«Ты думаешь, здесь побывали авеши?»
«Дело не только в этом замке. – Вришанами вздохнул. – Помнишь, три года назад, в Диренуриане, в беседе с тобой Мастер упомянул, что Законы Бессмертных не распространяются на Золтаруса, и намекнул на Принцип, стоящий выше Законов Бессмертных?»
«С трудом, признаться…»
«Понимаю. Это было после Возрождения, когда Тень временно наделил тебя навыками Винченцо, Александра и Ханамида. И отчасти – нашей совокупной памятью. Я помогу тебе вспомнить. Ты согласен?»
«Давай».
…Усталость – как после сражения с ордами Диких упырей.
Удивление – как после изменившего все события.
Злость –
Рядом – худой носферату, упырица в бинтах, хоббит и старый вампир.
– Бог упырей, – говорит вампир. – Бог-упырь. Не рожденный богом, но ставший им. И потому Законы Бессмертных на него не распространяются. Вы понимаете, что это значит?
– Да, – отвечает Уолт.
Да, он понимает. Понимает, что Бессмертные не остановят Золтаруса, даже если он истребит всех смертных в Равалоне. Не вызовут его на поединок в Безначальное Безначалье Безначальности, где одолеют и отправят в Тартарарам. Нет, если упырь, ставший богом, родился смертным, то только законам смертных он и подчиняется. Это Принцип, стоящий выше даже Запретов Бессмертных…
«Вспомнил?»
«Да… – прошептал Уолт. – Вспомнил…»
Божественная природа Золтаруса не нарушала Договор. А кроме онтического эфира бог-упырь владел могучей Силой Крови, позволявшей ему возрождаться после смерти, и физической и энергетической, – о том Уолту рассказал позже Первый Незримый. Бог-упырь убивал бы Вестников и аватаров Бессмертных, Высших и Высочайших магов. А если бы его изгнали в измерения Нижних Реальностей, то в Кругах его онтический эфир превратился бы в онтологический. Сражения со Старшими Бессмертными не были бы страшны Кровавому Богу. Смертные и Бессмертные своей магией могли лишь задержать Золтаруса – но не уничтожить.
Так уверял его Первый Незримый. В этом, судя по его записям, был убежден Понтей. В этом был уверен и Уолт. Уверен до знакомства с Проклятыми Свитками и откровениями об Эрканах, о которых, разумеется, ни Незримый, ни Понтей ничего не знали.
Можно быть уверенным в чем угодно. Вон, Ксанс, помнится, наплел Уолту на третьем году обучения, что эльфы до трехсот лет считаются лишенными политических прав несовершеннолетними, для которых алкоголь и радости плотской любви запретны. И Ракура верил в эту чушь довольно долго, пока Ульнамирэль со смехом не объяснила, что Ксанс просто пошутил. Ну, не просто пошутил, а наверняка дико ржал с друзьями-эльфами над доверчивым Магистром.
Подобно поверившему Ночному эльфу Ракуре, поверили в неодолимость Золтаруса и упыри. Понятное дело, в неодолимость известной им магией, ведь сумел же Понтей создать опасный для бога-упыря эфирострел. Да, Золтарус мог обратить Серединные земли в безжизненную пустыню, но даже в этом случае Конклаву было под силу защитить Равалон. И Махапопский кризис это доказал.
«Сейчас речь не о Золтарусе, – сказал Вришанами. – Больше меня волнует Мастер, знавший о Принципе. Он говорил о Симболоне, Уолт. О запрещенных знаниях, дозволенных лишь высочайшим посвященным в божественные мистерии. Тех, кто таковыми не являлся, но, нарушив Запрет, проникал в запретные пласты астрала и Эфирных Слоев, уничтожал орден Золотой Ваджры. Одним из таких был и я».
«Вот как…» – только и нашел, что сказать, Уолт.
Вришанами горько усмехнулся.
«Нас была небольшая группа брахманов и кшатриев, тех, кто пытался увидеть в Дхарме не застывшую систему, а живое учение. Таких в Западном Равалоне зовут вольнодумцами. Не раз и не два нас предупреждали,
«Ему запретили титаны. А мне запретили ты и Архнай – и говорить, и пытаться разузнать, что это такое».
«К счастью, Эльза не запомнила всей речи Урлангура. В отличие от тебя, порывавшегося разведать о Симболоне. Знаешь, я ведь так и не узнал, что это. Подозреваю, это Нотамаргартет. И у меня нет ничего, кроме подозрений. Меня, лишь коснувшегося запретного плода и не успевшего его отведать, убили авеши, как и моих собратьев. Один из них призвал Номада Порядка, надеясь защитить себя, но авеши сильны не только своими Аспектами. Они воспользовались оставленной Номадом дырой в реальности и, переподчинив себе, уничтожили храм вместе с сотнями жрецов и призванной Сущностью. В этом месте я вижу нечто подобное. И опасаюсь, что Золотая Ваджра все еще продолжает свою работу во славу богов и установленного ими Порядка на земле и небесах. Пойми, Уолт, без Тени и без Облика тебе не победить избранников богов».
«Это я хорошо понимаю. Но знаешь, ты был из посвященных и потому знал о запретных знаниях, точнее, знал, где их искать, правильно? А Мастер? Откуда узнал он? О Монаде Хаоса? О Симболоне? Тайные общества – клуб, закрытый для посторонних, особенно с непонятным прошлым. А у Ке’огана прошлое более чем непонятно».
«Ты прав. Мне повезло родиться в семье брахманов, ведущих свой род от жрецов Первой Эпохи, но даже мне пришлось пройти строгий отбор. О Монаде, думаю, Мастер мог узнать от старейшин своей Долины. Вампиры, как мне известно, давно познали секрет сего опасного Призыва. А вот с Симболоном не все так просто. Некто раскрыл ему запретное знание, некто, помогавший в его исследованиях и обеспечивший необходимыми материалами для постройки портального зала для Монады – знаешь ведь, их достать непросто. Мастеру помогали, и помогали весьма могущественные чародеи. Не думаю, что тебе хотелось бы оказаться в эпицентре схватки авеш Золотой Ваджры и архимагов Конклава».
«Ты думаешь, ему помогал Конклав?»
«Как и остальные, сведения о нынешней эпохе я черпаю из твоих знаний. И первым из существующих ныне организаций, не являющихся жреческими и не служащих богам или убогам, на ум приходит именно Высший совет магов».
«А вторым?»
«Вторым – Школа Магии и союз гильдий, который она представляет в Конклаве».
Уолт обдумал услышанное.
«Нет, Вришанами. Помогавшие Мастеру – это не Конклав и не Школа».
«Почему ты так думаешь?»
«Потому что ни Архонты, ни Архиректор не оставили бы и следа от убежища вампира. Не просто разрушили бы замок и впустили сюда иномировые энергии, а устроили бы колоссальный Прорыв, стерев с лица земли и замок и всю гору. Такая находка может серьезно поколебать позиции и Конклава и Школы в магическом мире».
«Понятно, – задумчиво сказал Вришанами. – Ничто не меняется в этом мире, когда речь заходит о власти. Тогда, Уолт, мне сложно предположить, кто помогал Мастеру. Политическая и магическая карта Равалона сильно изменилась за тысячелетия, прошедшие с момента моей смерти. И все же я уверен, что здесь побывали авеши».