Тени безумия
Шрифт:
Почему-то рядом с памятником наставнику мысли Уолта очищались от налета лишних эмоций, и он видел вещи в другой перспективе. Правильной? Кто ж его знает…
Он не откажется ни от каких заданий. Он продолжит выполнять свои обязанности боевого мага, и пускай Игнасс катится обратно в Нижние Реальности со своими туманными предостережениями и болтовней о Равновесии. Все случится так, как должно случиться, но Уолт приложит все возможные усилия, чтобы все произошло как можно лучше для него и его близких. Гм, получался какой-то субъективный фатализм.
Уолт улыбнулся, протянул руку и коснулся холодного камня.
– Спасибо, учитель.
В прошелестевшем вокруг ветре кто-то более впечатлительный смог бы услышать какие-нибудь слова, ответ на благодарность. Но ветер – это просто ветер. Движение воздуха. Своей воле его может подчинить бог восточных ветров Апулос или его северный собрат Тарей, маг может использовать его как гиле
Но ветер всегда, при всех изменениях остается собой – порывистым потоком, рожденным на заре времен задышавшим полной грудью миром, вольным течением жизненной энергии, для которой нет преград.
Ракура плотнее закутался в плащ, выкинул из головы все, что беспокоило его последнюю неделю, и отправился домой.
– Ну а потом, – Эльза с трудом сдерживала смех, – она взяла не ту склянку и перелила содержимое в свой флакон. Мы заметили, что Лютеция забрала афродизиак, а не лечебную настойку, лишь спустя полчаса. Послали лаборантов предупредить. Минут двадцать прошло, а они не возвращаются. Мы с Анной решили сходить, узнать, что произошло. Значит, приближаемся мы к факультету предметников и видим: собрались они всей толпой возле кабинета завкафедрой и дружно держат дверь. И мастер Магиари с ними, и наши лаборанты там же. А дверь сотрясается, словно в нее Тварь ломится. Предметники все бледные и перепуганные, пытаются Печать поставить и никак не могут. Мы, конечно, спросили, что происходит. Оказалось, Лютеция ни с того ни с сего надела кожаный обтягивающий костюм, начала набрасываться на мужчин и чуть ли не насиловать, вот только отчего-то пыталась их связать перед этим и молодильные яблоки в рот запихнуть. Да еще жезлом своим так недвусмысленно помахивала, что предметники аж заикались, вспоминая. Магиари ее сначала попытался усыпить, он ведь еще и стихийник, а не только предметник, однако Лютецию это только распалило. Представляешь, она выпила весь флакон, и вся энергия в Локусах устремилась к ее центрам удовольствия, вот только такая доза исказила ее влечения, и в результате получилась одержимая плотским желанием Гневная богиня, а не Лютеция.
Эльза не выдержала и засмеялась.
Вернувшись домой, Уолт, как и думал, застал супругу в тренировочном зале в пристройке, возведенной на месте сада. Раскрасневшаяся девушка с рапирой наперевес, в льняной шемизе и просторных портах, схваченных на талии тонким поясом, вызвала в Уолте такую бурю чувств, что он, ни слова не говоря, подхватил Эльзу на руки и, не дав ей опомниться, унес в дом, поднялся в спальню на втором этаже так быстро, будто его несли воздушные элементали.
А потом все превратилось в сладкое безумие, и во всем мире остались только они двое, не было больше никого и ничего…
Спустя примерно часа два, когда они, опустошенные и уставшие, просто лежали, обнимая друг друга, Эльза вспомнила о неприготовленной к завтрашнему занятию тинктуре для трансмутаций мифрила и, надев простое серое платье, поспешила в расположенную в подвале лабораторию. Уолт не смог заснуть и спустился следом за супругой, набросив на плечи плащ.
Эльза быстро и ловко развела огонь в атаноре. Алхимическая печь, похожая на круглую башенку, состояла из трех частей. В нижней части, пробуравленной многочисленными отверстиями для притока воздуха, горел поддерживаемый растительным маслом огонь. В средней части покоилась чаша со стеклянным алюделем посередине. Герметичный сосуд, называемый «философским яйцом», содержал в себе начальные алхимические смеси, из которых в результате обработки должно было получиться определенное вещество. Четыре отверстия в средней части атанора, закрытые хрустальными дисками, позволяли наблюдать за происходящим в алюдели, регулируя интенсивность нагревания. Полый купол-рефлектор, похожий на крышку от кастрюли, являлся третьей частью алхимической печи, отражающей жар.
Классическую структуру атанора Эльза по собственному почину дополнила катушками индуктивности с кафедры магии природы. Две катушки стояли по бокам печи, и намотанная спиралью вокруг полых сердечников алюминиевая нить проходила с двух сторон сквозь средний уровень, обматывая низ алюделя. Вводя в сердечники, созданные Алфед Лосом, особые экспериментальные янтарные стержни, Эльза вызывала в катушках напряжение, разряжающееся желто-оранжевой молнией, полностью поглощаемой философским яйцом. Это позволяло во много раз ускорить процесс приготовления алхимического вещества, хотя представить свое изобретение магической общественности Эльза все еще не решалась.
– Все надо тщательно проверить и перепроверить, сам знаешь, – мягко возражала она Уолту, когда тот в очередной раз предлагал ей подготовить статью. – Это не чистая магическая наука, тут все сложнее. Нужна выборка, нужны многочисленные опыты. Наши консерваторы в ужас придут, когда их любимый годовой влажный путь Великого
9
Алхимия Западного Равалона пользуется двумя способами получения веществ: сухим и влажным. Сухой путь предполагает алхимическую трансмутацию в течение нескольких недель, но не более сорока девяти дней (одного месяца), процессы протекают крайне интенсивно и динамично. При влажном пути, когда требуются особые, долговременные и точные вещества, срок трансмутации увеличивается от одного года до трех лет, интенсивность процесса намного статичнее и порядок процессов иной, используется большее количество первичных смесей.
После ужасов Подземелья, после возмущений и криков Конклава, обвиняющего в потере Наследия Джетуша и Эвиледаризарукерадина, после бледного, как покойник, Франциска ар-Тагифаля, обнимавшего внучку и плакавшего от счастья, что она жива и будет жить… короче, после потери магических способностей Эльза не сдалась и нашла себя в алхимии, где для большей части воздействий эфиром не требовалась его переработка в Локусах Души. Энергии Фюсиса вырабатывались и перерабатывались путем трансформации минеральных и растительных объектов, здесь магам больше приходилось запоминать и следить за соотношением ингредиентов, нежели колдовать и наводить чары. Тем не менее для работы с алхимическим инструментарием требовались познания в магии – и у Эльзы их было предостаточно.
Архиректор лично поучаствовал в ее судьбе, переведя с кафедры боевой магии на кафедру общей алхимии и спагирии, где, в отличие от остальных кафедр факультета алхимии, ничего никогда не взрывалось. Декан факультета Аврелий Филипп Бомбаст Теофраст фон Гогенгард не особо обрадовался такому пополнению. Он считал, что алхимик по завершении алхимических конфигураций всегда обязан лично закрепить своей магией итог Великого Делания, ведь во время материальной трансмутации в его душе должна происходить духовная трансмутация, и синтез обеих через эфирное воздействие знаменует собой единство внешних и внутренних изменений вещества. Чувствуя давление со стороны верхушки факультета, Эльза тем не менее быстро нашла общий язык с коллегами и с головой погрузилась в работу. Результатом трехлетней деятельности стала периодическая система алхимических элементов, установившая зависимость различных свойств элементов не от их символических значений, а от физико-химического устроения и его отражения в Фюсисе. Эльза честно призналась, что не смогла бы создать таблицу, состоящую из почти пяти сотен алхимиоидов, без помощи Алфед Лоса, любезно создавшего схемы эфирных форм Фюсиса относительно того или иного элемента. Получившая признание во всем Равалоне таблица Эльзы вознесла авторитет факультета алхимии Школы Магии до небес. Аврелий фон Гонгенгард, который хоть и придерживался традиций, но дураком не был, ценя инициативность и творческий подход, сменил гнев на милость, и с тех пор работу Эльзы поддерживал, хотя остальное руководство факультета стало относиться с еще большей настороженностью, видя в ней конкурента к желанному креслу декана. Но рисковать и подсылать к перспективной молодой алхимичке наемных убийц никто из них не рискнул. Во-первых, все боялись связываться с боевыми магами, во-вторых, после специальной инициативы Архиректора количество несчастных случаев, отравлений и удивительного появления в телах острых предметов, несовместимых с жизнью, стремительно сравнялось с нулем.
– В общем, Печать они все же поставили, – продолжила Эльза, отойдя от атанора и подойдя к столу с принадлежностями для спагирии. – Мы с Анной на скорую руку приготовили из старых запасов газ, выводящий экстракт, заполнили им комнату. Лютеция прекратила беситься и заснула. Честно говоря, – Эльза задумчиво открыла банку с черными груздями и перегрузила грибы в чашу с изображением змей на внешних стенках, – сейчас вот тебе рассказываю, и уже не так смешно. Все обошлось, но кто знает, как это могло бы повлиять на Лютецию, будь эликсира больше. Я лаборантам нашим, конечно, нагоняй устроила, но и Лютеция хороша – молча, не спрашивая, взяла экстракт и пошла. Надеюсь, будет ей урок. Ах да, кстати! – Эльза налила в чашу синюю жидкость из конической колбы, тщательно перемешала в ней грузди и, улыбаясь, повернулась к Уолту, сидевшему возле лестницы на стуле. – Ты уже слышал, что Дайра устроила вашим девицам со второго курса?