Тени черного леса
Шрифт:
Прихватив из комендатуры автомат, Мельников отправился на разведку. Лес он нашел быстро — это был довольно крупный сосновый массив, располагавшийся на холме. Впрочем, «лесом» такое назвать можно в Германии. У нас он сошел бы за парк — разве что без дорожек и скамеек. Тут в лесах старательно вычищали не только бурелом, но и убирали подлесок и хворост. На краю леса и в самом деле имелась ферма, судя по всему, довольно богатая и, совершенно очевидно, пустая. В наступающих сумерках лейтенант заметил поднимающийся под деревьями дымок… Во дают! Они б еще указатель поставили.
Собственно, основную информацию он узнал, но раз
— Товарищ майор, как партизаны они ничего не стоят. К тому же они сейчас пьяны. А пока мы будем докладывать по начальству, пока они там раскачаются, эти люди уйдут на другое место. К тому же любители любителями, но у них могут быть люди в окрестных населенных пунктах. Может, они и этого немца убили, что, допустим, у него были какие-то обязательства, а он потом отказался. Да и видел я, как немцы с партизанами боролись, пока не научились. Шума было до неба, толку — куда меньше.
— Было б на войне… А теперь — людей в мирное время станем класть? Я на себя ответственности не возьму.
Майор взялся за телефон. Доложив обстановку, он упомянул и об инициативе Мельникова.
— Он, товарищ полковник, фронтовой разведчик, а еще раньше — партизан…
Выслушав ответ, Щербина повернулся к Мельникову:
— Спрашивают, живым хоть одного взять сможешь?
— Так точно.
— Говорит, сможет. Есть.
Щербина опустил трубку на рычаг.
— Приказ такой: вести наблюдение, если «языка» взять не можете, не лезьте. Если возьмете — действуйте по обстановке. Но брать только добровольцев!
В добровольцы вызвалось много народу. Почти все. Но Мельников решительно отсеял тех, кто не воевал, или воевал вдали от фронта. К лесу они вышли уже перед утром.
— Есть те, кому в разведку приходилось ходить? — спросил он.
— Мне приходилось, товарищ лейтенант, — отозвался усатый ефрейтор средних лет с двумя медалями «За отвагу».
— Тогда, Никифоров, возьмешь семь человек, скрытно обойдете лагерь сзади. Близко не подходите. Я возьму «языка», потом начнем работать. Услышите выстрелы, лупите по всему, что движется. Мы их будем гнать на вас. Остальные — так: прикрываете меня, я беру часового. Если что не выйдет — потом начинаем концерт.
Уже знакомой дорогой Мельников прополз к часовому. Теперь он стоял достаточно прямо. Но лейтенант подкрался к нему сзади, прыгнул, одной рукой пережал горло, другой ударил по затылку. Тот обмяк в руках у лейтенанта. Мельников достал из кармана припасенный шнур с петлей, стянул ему руки и потащил прочь. Первое дело было сделано.
Свои находились метрах в двадцати. Мельников тронул одного за плечо и одними губами произнес:
— Ты с ним. И чтобы живой и не рыпнулся!
Отряд двинулся вперед. Стала видна поляна с костром. Честно говоря, лейтенант надеялся, что они спят, но ведь нет — двое сидели вокруг костра.
Он поманил Копеляна и показал знаком: ты левого, я правого.
Они дали очередь почти одновременно. Мельников попал, а вот старший сержант мазанул. Второй вскочил, но тут другие бойцы стали стрелять из винтовок. В пламени костра метнулись еще две-три тени. Один метнулся прямо на отряд Мельникова — и почти тут же свалился. Но двое, дав по очереди из автомата, пригибаясь, двинули в темноту. Но там тоже раздались звуки «ППШ» и винтовочные выстрелы. Послышалась очередь из «MP-40». Потом все стихло.
Лейтенант осторожно приблизился к поляне. Тут было все ясно — трое мертвых, один живой, но явно долго не протянет.
— Никифоров, у тебя там что?
— Порядок. Двое готовы. Потерь нет.
— Можете выходить!
Подошли остальные из отряда лейтенанта, из темноты показались люди Никифорова.
— Ну как? — спросись Копелян.
— Хреново. Их оказалось не пятеро, а семеро. Двоих проглядел. Разведчик, блин.
— Ладно тебе… Хорошо кончилось — и ладно.
Тем временем Мельников нагнулся над убитым, лежащим возле костра. Это был молодой парень с многодневной небритостью, в донельзя изорванной одежде без погон и петлиц. Только на рукаве видна была нашивка обер-ефрейтора [6] . Или ротенфюрера. Разбери тут.
6
Старшего ефрейтора. В Вермахте было пять солдатских званий, в Ваффен-СС — три. Солдаты Войск СС носили не черную, а тоже серо-зеленую форму, только слегка отличающуюся по тону.
Нечто похожее Мельников видел. В сорок первом — наших солдат в таком виде, в сорок четвертом в Белоруссии — немецких. Типичный окруженец. Второй был примерно в таком же грязном и драном виде. Но у него была черная танкистская форма и знаки различия шарфюрера [7] СС.
— Что-то не похожи они на партизан, — словно прочел его мысль Копелян.
— Знаешь, когда окруженцы в отряд приходили, у них и похуже видок был. Но ты прав в том смысле, что это точно люди, посланные неким действующим Центром. Ладно, поговорим с тем, кто живой… Никифоров! Вы соберите с людьми оружие. Копелян! Иди туда, помоги клиента доставить.
7
Старшего сержанта.
Вскоре старший сержант и другой боец появились, подталкивая стволами пленного.
— Товарищ сержант, а этот — он наш! — обратился к лейтенанту боец, карауливший «языка».
— Русский, что ли?
— Никак нет. Я сам с Украины, так он, когда очухался, по-нашему, по-украински, ругался. То есть, не совсем по-украински…
Мельников оглядел пленного. Он был такой же грязный и небритый, от него на три шага пахло немытым телом.
— Розповидай, сволоту, звидки ти такий взявся… [8] — спросил Мельников, переходя на язык Шевченко. — Ты знаешь, я в партизанах воевал, умею с такими разговаривать. К тому ж ты кто? Просто бандит.
8
«Говори, сволочь, откуда ты взялся?» (укр.) Чтобы не утяжелять текст, далее все диалоги будут на русском.