Тени черного леса
Шрифт:
Теперь Мельников, одетый в немецкий камуфляж, шел один. Остальных он оставил в заброшенном хуторе, в котором, как показало тщательное изучение следов, давным-давно никто не бывал. Оганесу, как старшему но званию, он сказал на прощание:
— Задача ваша проста. Охраняйте радиста. Хоть бы небо свалилось на землю, хоть бы тут немецкие танки появились — но, когда я вернусь, рация должна быть в рабочем состоянии. Вопросы есть?
— Ты б, может, взял бы кого с собой? — неуверенно спросил Копелян.
— Ты не понял? Главное — рация. А там, в лесу, вы будете только под ногами у меня путаться.
…Лейтенант осторожно спустился к ручью и оглядел противоположный берег из-за лап ельника. Кажется, все тихо. Он перешел узкий прозрачный поток и начал двигаться наискосок по склону крутого холма, огибая гребень. Если где-то поблизости сидит секрет — то точно там. Однако осторожность оказалась излишней. Обогнув холм, Сергей увидел, что люди давно на нем не бывали. Поэтому он сам влез на вершину, достал бинокль и стал озирать окрестности. Первое, что он увидел, — это торчащий на северо-западе темно-серый донжон [52] . Он располагался на вершине лесистого холма, высовываясь из веселой зелени, упершись в синее небо своей полуразрушенной, словно кем-то обгрызенной верхушкой. Развалины находились километрах в двух — холмистая равнина между наблюдательным пунктом Мельникова и замком была сплошь покрыта лесом. Только где-то справа виднелся хутор, стоящий посреди небольшого расчищенного кусочка земли. Дом и строения были, на первый взгляд, целенькими. Но поле не носило никаких следов обработки, и во дворе было пусто. Сергей решил слегка уклониться — и посмотреть, что происходит в этих строениях.
52
Донжон — главная башня замка.
Лес были густой, поэтому передвигаться можно было, не дергаясь, без перебежек. Главное — смотреть в оба. Для этого через каждые несколько метров Сергей внимательно обшаривал взглядом окрестности. Тут работало шестое чувство. Именно это качество и делает разведчика — разведчиком. Шестое чувство не купишь и, не приобретешь на теоретических занятиях. Главное, конечно, это опыт, но говорят, есть тут еще и что-то вроде таланта. Им, талантом, и отличается хороший разведчик от очень хорошего.
…Если бы кто-нибудь спросил: по каким признакам Мельников почувствовал близость чужаков — он бы не сумел ответить. Сергей просто в какой-то миг напрягся до предела. Почувствовал, что враг рядом. Он нашел удобное место и снова пригляделся. На этот раз — смотрел долго и очень внимательно. Что-то в местности ему не нравилось. Там было нечто неправильное. А! Один из невысоких кустиков как-то неестественно дрогнул. Мельников сосредоточил взгляд на нем. Оба! Еще раз. Вот вам и передовой секрет.
Что ж, погуляли, придется теперь и поползать. Мельников двинулся по-пластунски в обход. Отметив по дороге: а ведь серьезные ребята тут болтаются. Для того чтобы заставить партизана сидеть в секрете — всерьез видеть, а не топтаться как возле пивной — надо очень постараться. Проходили все это. Сергей помнил эпопею под названием «наведение дисциплины», которая продолжалась в отрядах чуть ли не до конца сорок второго года. Партизаны — это ведь не армия, тут своя специфика. Армейские методы муштры в лесу не работают. И ведь сколько отрядов погибли по той причине, что их командиры так и не сумели установить нормальную дисциплину… Но, судя по всему, у «этих лесных» братьев командир был что надо. Пожалуй, будь на его месте обычный фронтовик — тут бы его разведка и кончилась. Поднялась бы стрельба — и предупрежденный лесной отряд не спеша отвалил бы на новые места.
…Мельников сделал на брюхе длинный полукруг — и в итоге оказался за спиной залегших часовых. Их было двое — в камуфляжной одежде. Но имелось в них что-то неправильное. А! Вот оно что. Камуфляж был не тот. Не для этой листвы. Вот эта-то легкая дисгармония и привлекла его внимание. Но вообще-то лежали ребята довольно беззаботно. Даже по их спинам было видно, что они не особо внимательно ведут наблюдение. Мельников подавил в себе желание подкрасться — и с помощью ножа поставить точку в земном существовании этих двоих. Они бы даже не заметили. Но — это лишнее. У него была иная задача.
Дальше было уже проще. По пути к хутору заметны были следы, свидетельствующие, что тут нередко ходили. Сергей снова встал на ноги. И стал пробираться к окраине поля: надо хоть издали взглянуть — кто там на хуторе околачивается. Но не пришлось. Впереди раздался шум шагов — и Сергей мгновенно метнулся в сторону и утонул в подлеске. Шли двое — и даже не особо маскировались. Они двигались от хутора в сторону секрета. Очевидно, смена.
— Черт, как мне все это надоело… — сказал кто-то по-немецки. — Опять Барон собирает на рассвете людей у замка. Хоть когда меняем базу, увидим светлый лик его сиятельства. А командир опять куда-то прется с Голландцем и остальными. Черт побери! Так хорошо тут обосновались. А теперь опять будем шататься по лесам, как бродяги.
— Он ведь обещал: скоро переместимся на нормальную базу. И вообще — поменьше болтай!
Двое прошли мимо совсем рядом. Через некоторое время сменившиеся протопали обратно. Но эти шли молча. Только было слышно, как один из них отдувается и вытирает пот под одеждой. Запарился, сердешный, лежа в засаде…
До замка Мельников добрался довольно быстро. Вблизи оказалось, что, кроме башни, все остальное — сплошные развалины. От когда-то мощного сооружения остались две полуразрушенные стены, сложенные из грубо отесанных камней, и донжон — с виду почти целенький, только с обвалившейся верхушкой и, конечно, без перекрытий. Внутри башни обнаружилась довольно утоптанная площадка, пошарив, Сергей обнаружил в траве несколько довольно свеженьких окурков. Отсюда вело несколько троп. Едва видных, нетренированный человек их бы и не заметил. Мельников для начала выбрал одну их них. Далеко идти не пришлось. С другой стороны, под холмом, он увидел то, что и ожидал: под соснами расположилось с десяток блиндажей. Хороших таких, добротно построенных. Возле них шла какая-то будничная партизанская жизнь. Тут находилось самое меньшее человек тридцать. Это явно был главный лагерь. Что ж, теперь оставалось только возвращаться к радисту. Если «лесные братья» назначили встречу на рассвете, то есть шанс прихватить всех местных лесных обитателей…
…За два часа до рассвета Сергей пробирался уже знакомой дорогой. Теперь вместе с ним шли трое крепких и очень серьезных камуфлированных парней с автоматами Судаева. Эти автоматы — хорошая штука. Конечно, магазин вдвое меньше, чем у «ППШ», — всего на тридцать пять патронов. Но для разведчика куда ценнее откидывающийся приклад и рожок вместо громоздкого диска. А уж для парашютиста…
Мельникову множество раз приходилось встречать «людей с неба» — забрасываемых в партизанские отряды радистов, врачей, специалистов-подрывников и диверсантов. Но впервые он видел, что такое большой воздушный десант. Вернувшись из разведки к заброшенной ферме, где его благополучно дожидалась группа, Мельников тут же приказал выйти на связь. И в ответ услышал приказ: готовьте ориентиры для высадки десанта. Честно говоря, лейтенант слегка обалдел. Он-то думал, все будет проще — погрузится в «студебеккеры» какая-нибудь пехотная рота — и ломанется по ночным дорогам. А тут аж из Белоруссии высылали две роты парашютистов…
Впечатляющее это зрелище — когда в ночном небе над твоими кострами кружится множество белых куполов. Такое Мельников видел только до войны, в кино. Но все, что говорилось о тогдашней армии, — вспоминать не хотелось. Сорок первый год перечеркнул все эти бодрые победные репортажи. Но вот теперь уже не в кино, а в реальности в черном небе виднелись купола парашютов — а на траву один за другим приземляются и гасят парашюты вооруженные до зубов крепкие парни.
Командир, суровый полковник с огромным шрамом через всю щеку, тут же послал Мельникова вперед в сопровождении своих разведчиков.