Тени чёрного пламени
Шрифт:
Первые сутки в пути прошли относительно спокойно. Агрессивной живности в этих местах существенно поубавилось, за все время нам попалось лишь две стайки диких слепых собак, быстро ретировавшихся, как только они почуяли вооруженных людей. К вечеру погода испортилась, пошел дождь со снегом. Я все так же шел в хвосте, иногда поглядывая по сторонам. Тропа пролегала по остаткам старой разбитой дороги, почти сплошь развалившейся на куски бетонных плит с густо пробивавшейся между ними травой. Пожухлые жесткие кусты сливались с плитками почти полностью, отчего иногда приходилось останавливаться, чтобы снова найти дорогу. Около восьми часов вечера, когда сумерки сгустились и разглядеть что-то впереди без приборов ночного видения стало невозможно, Семен скомандовал привал, и я понял, что настоящая
Он подошел к нам с Джеем и поинтересовался без всякого перехода:
– Видел что-нибудь необычное?
Я действительно ощущал некое присутствие, но никаких видимых следов опасности не замечал. В Зоне нет привычных примет, все меняется очень непредсказуемо. И то, что кажется опасным прямо сейчас, вполне может оказаться лишь безобидной странностью.
– Две стайки бродячих собак в расчет можно не брать. Одна точно до сих пор идет за нами, но ничего серьезного, просто рассчитывают поживиться объедками или трупом одного из нас.
Водила только усмехнулся и, взяв в горсть бороду, внимательно обвел глазами невысокие холмы где-то у меня за спиной. Поза его была расслабленной, никаких видимых признаков беспокойства я не заметил.
– С собачками это ты ловко заметил! Верно, идут за нами, но скоро отстанут. На ночлег останавливаться не будем.
– Как пойдем с грузом по темноте? Не сбиться бы с дороги.
Семен снова понимающе улыбнулся и махнул ладонью куда-то вперед. Там поднимались невысокие, поросшие чахлым леском холмы. Они тянулись вдоль узкой тропинки почти до самого горизонта.
– Тут дорога пока безопасная, текучей земли еще нет. Мы вешки ставим, их только в «ночник» углядеть можно. Фургоны в повод возьмем да и двинемся, помолясь. Накинь шлем да респиратор, сейчас буря нас догонит, будет кисло.
Наши возницы тоже спешились, мы с Анджеем помогли неразговорчивому, угрюмому подростку по имени Петря облачить двух его лошадок в защитные антирадиационные попоны с респираторами. Лошади, видимо, уже имея привычку, особо не сопротивлялись, послушно давая застегивать сбрую и бахилы. Я тоже надел маску и шлем, хотя у «сумрака» они не очень удобные. Сам шлем не тяжелый, со встроенной гарнитурой связи, более всего напоминает обычную армейскую «сферу» [10] . Маска у него комбинированная, с фильтрами и аппаратом замкнутого цикла, на полчаса автономного дыхания. Тут есть встроенный прибор ночного видения, но видимость так себе что с ним, что без оного. Смотровые линзы выпуклые, с антибликовым покрытием и защитными блендами. Шланг выведен назад, где под дном поилки и находится этот самый баллон автономного цикла дыхания. За время, пока носил, к весу практически притерпелся, только вот носить не люблю, где возможно обходясь простой шапкой-маской.
10
Антон, как и большинство участников первой чеченской кампании, называет «сферой» шлем, который на самом деле зовется «Витязь С». Это штука более надежная, чем оригинальная «сфера-81», которая помимо своей непомерной тяжести еще и толком ни от чего не защищает. Хотя «Витязь» реально тяжелее («сфера» по весу около 3 кг), во время ношения чисто субъективно этого не ощущаешь. Также «Витязь» имеет внутреннюю подкладку из специального волокна, которая смягчает запреградное действие пистолетных пуль, осколков мин и обычных камней, что тоже немаловажно.
Производитель – НИИ Стали. Класс защиты – II. Масса: 3,5 (без забрала) кг. Материал – сталь. Подтулейная система – ременная. Шлем обеспечивает защиту от динамических нагрузок с энергией до 50 Дж.
Когда окончательно стемнело, Семен взмахом руки дал сигнал выдвигаться. Наш проводник надел поверх комбеза немецкий плащ-накидку с рукавами и противогазом, вмонтированным в капюшон. Прогулка закончилась, об этом говорило еще и то обстоятельство, что все мои коллеги теперь не выпускали оружия из рук. Наушники шлема резали большую часть диапазона внешних звуков. Но по тому, как резко трава прильнула к земле, я понял, что поднимается ветер. Воздух, идущий сквозь фильтры, имел стойкий привкус резины и затхлости, хотя при этом был ощутимо прохладным.
– «Ночники» включаем. Начинаем движение!..
Голос Семена
Так продолжалось довольно долго, пока эфир не разорвал хриплый окрик Семена:
– Сто-оп!.. Все стоим, никто не двигается, смотрите по сторонам!..
Обоз замер как вкопанный, я присел в канаве рядом с задним левым колесом фургона и стал осматриваться по сторонам. Сперва я ничего не понял, водя стволом в направлении холмов, пытаясь вычислить угрозу, но там из-за усилившегося ветра фиг чего разглядишь. Вдруг сильным порывом ветра меня буквально вжало в колесо фургона, а от близкой вспышки молнии сработал предохранитель «ночника», и тот, мигнув, отключился. Но темноты кругом как не бывало, вдруг стало светло, словно в жаркий полдень. Сзади и слева я увидел стену светящихся молний, занявших все небо, на которое хватало глаз.
Из наушников послышался сильно искаженный голос проводника:
– Стоим, никто не шевелится! Петря, Никола – держите лошадей, делайте что хотите, но пусть скотина стоит смирно!..
Не думаю, что кто-то из путешественников вообще смог бы шевельнуться, настолько подавляющим по своей мощи было увиденное зрелище. Волна, состоящая из сотен грозовых разрядов, свитых в тугие вихревые воронки, шла вперед степенно, без какой-либо видимой суеты. Это сочетание невиданной скорости и внешней незыблемости могло вызвать только страх, но отчего-то его не было. Как завороженный я смотрел на огромный черный столб, поднимавшийся к низко висящим черно-сизым облакам в окружении таких же вихрей, но существенно меньших размеров. Между «братьями» тянулись ломаные нити электрических разрядов, которые связывали их между собой, словно непрочные светящиеся нити. Вдруг краем глаза я различил впереди по ходу движения массивную тень и направил ствол автомата в ту сторону, но быстро опознал нашего проводника. Семен с усилием добрел до того места, где я сидел, и плюхнулся рядом на корточки, тоже прислонившись к борту фургона.
– Вот это силища, да?!.
Мне трудно было различать слова, но по общему смыслу отрывков фраз я догадался, о чем он пытался сказать. Не отвечая, я махнул рукой и несколько раз энергично кивнул.
Семен, поняв, что я услышал и вроде бы все понял, приблизил голову к моей и снова заговорил:
– Волна за холмы никогда не ходит! Но это самая сильная, которую я тут видел!.. Если перескочит через холмы, лезь под фургон и хватайся за скобы на днище!
Зная, что вопрос получится глупым и скорее всего бесполезным, я все-таки спросил проводника:
– Поможет?!
Ответ вышел ожидаемо язвительным, но в данной ситуации можно либо страдать молча, либо банально шутить:
– А хрен его знает! Но хуже-то не будет, это точно!..
Хлопнув меня по плечу, Семен поднялся и, крепко вцепившись в борт фургона, пошел обратно к головной повозке. Я впервые подумал о лежащих внутри раненых и девушке-фельдшере с молодым и серым от усталости лицом, которая, сев у КПП, только пару раз показывалась наружу, переходя из одного вагончика в другой. Стены в случае чего от стихии не защитят, у нас снаружи шансов выжить куда больше, чем у запертых в этих коробках.