Тени и души
Шрифт:
— Через верхнее окно. А ты?
— Через подвал. Твой отец пойдет через кухню. Помнишь, что искать?
— Да.
— Хорошо. Когда мы подойдем к галерее, мы сделаем это с разных сторон. Если твой отец обнаружит, что не все картины в галерее, он «подсветит» нам их. Он слишком крупный, чтобы пролезать в дыры в плетениях, так что его работа все найти и обеспечить нам отход. Иди.
Они разделились, и устремились по намеченным маршрутам.
Гром, наблюдавший за ними через окно кухни, спокойно повернулся и направился в коридор.
Не особо таясь, он прошел по дому, не касаясь ничего, что могло бы поднять тревогу, и остановился перед одним выставленным в коридор доспехом.
— Привет… — тихо произнес он — как же я по тебе соскучился. Столько веков прошло, а ты как новенький…
Он вздохнул, вспоминая, как в точно таком же, новеньком, доспехе, работы мастера Митала, впервые поднялся на борт своего «Демона бури». Тогда он еще не был Мрачным Рейдером, он был всего лишь Рейном Вейроном, капитаном первого ранга, направленным королем на борьбу прибрежными пиратами.
Он догадывался, что за портрет хранится в этом доме. Его портретов было сделано всего несколько штук за ту его жизнь, и большую часть он уже давно разыскал и уничтожил. В мире оставалось лишь три портрета, до которых он так и не смог добраться. Один из них лежал в сейфе Оллета, и это был тот портрет, который у него не поднималась рука уничтожить, так как именно его, в свое время, он заказал сам, чтобы оставить в подарок своей любимой.
Другой портрет был сделан на борту «Демона бури» случайным попутчиком, которого они подобрали после кораблекрушения. Человек оказался настолько талантливым иллюзионистом и художником, что сумел отобразить его, не имея ничего, кроме куска холста.
Гром ухмыльнулся, вспоминая этот портрет. Одетый в темно-синюю униформу, нахмурившийся, он смотрелся на нем не капитаном корабля, а, как минимум, лордом, заставшим грабителей в своих владениях.
К сожалению, этот портрет покоился где-то на дне океана, вместе с его кораблем, который пришлось сменить на чужую посудину, после того, как он выдержал пять абордажей подряд, но превратился в сплошную дыру, в которую вода поступала быстрее, чем ее удавалось убирать.
Тот же портрет, который был в этом доме, был сделан по приказу короля, решившего таким образом выделить молодого и успешного капитана, пустившего на дно больше двадцати судов, и сумевшего, вдобавок, найти все припрятанные ими ценности, которые те годами забирали со своих трофеев.
«Подсветив» парочку картин «якорями», передающими узконаправленный сигнал на специальный приемник, с которого и Шелти и Арсин могли спокойно наложить его на карту дома, он устремился в библиотеку.
Собранные в ней книги вновь заставили его почувствовать весь вес лет за плечами. Он был родом из того поколения, для которого книги были редки, так как мало у кого находилось время их писать, и еще меньше находилось времени на то, чтобы их читать, поэтому каждая книга была произведением искусства.
Любовно погладив корешки выполненные, по большей части, из кожи василисков, он быстро осмотрел всю комнату, и, не обнаружив ничего кроме книг, прошел дальше по коридору, в направлении спальни хозяина.
Это было, конечно, рискованно, но опыт прошлых лет подсказывал ему, что новое приобретение люди, чаще всего, держат рядом с собой, как дети, которые даже на ночь не выпускают из рук новую игрушку.
В этом доме было лишь четыре места, где хозяин бывал чаще, чем обычно — библиотека, галерея, рабочий кабинет, и хранилище, укрытое в подвале.
Вряд ли ночью его можно было застать в галерее и рабочем кабинете, но вот проверенная библиотека, и спальня были вполне подходящими для этого местами.
Когда Гром с максимальными предосторожностями, пересек порог спальни, он понял, что хозяина в ней нет. Не было слышно не то, что храпа, но даже ровного дыхания спящего человека, и это значило только одно — риск для Арсина и Шелти только что вырос в несколько раз.
Плюнув на безопасность, он вызвал их обоих через вокслер.
— Хозяин не спит, и где-то в доме. Будьте осторожны. Попробую его найти, и в случае чего предупрежу вас.
Не дождавшись ответа, он сбросил вызов, но, внезапно, его вокслер зажил своей жизнью.
— Привет, Гром.
— Тимур? Какого…
— Я тебя не слышу, так что можешь не говорить. Слушай внимательно, я знаю, что ты сейчас в спальне коллекционера, и что его там нет. Я отслеживаю его вокслер и деинг, и они находятся, судя по планировке, в его рабочем кабинете. Скорее всего, он там, так что, если ты считаешь, что тебе жизненно необходимо попасть туда, то потребуется маленькая диверсия. Кстати, я проанализировал большую часть арестов сделанных в его доме, и пришел к выводу, что этот тип очень любит нестандартные решения. Не вляпайся случайно в какое-нибудь измененное плетение… Гром, ты совсем спятил, что потащил туда жену и сына? Я фиксирую их вокслеры в доме. Кретин, немедленно предупреди их о том, что плетения нестандартны!
Вызов пропал, а Гром поторопился вызвать свою семью.
— Арсин, у тебя все в порядке?
— Да, пап. Только тут какая-то странная штука картину защищает. Она не типовая.
— Отойди от нее, и пока не будешь уверен в том, что сможешь справиться с ней, не прикасайся. Шелти?
— Да, дорогой?
— То же относится и к тебе.
— Милый, я что, по-твоему, зря столько лет с Сейсом ходила? Я уже сняла «подсвеченную» тобой картину. Арсин, детка, ты у второй «подсветки»?
— Да, мам.
— Сейчас приду и помогу. Гром, ты выяснил, где хозяин?
— Да. Он в рабочем кабинете. Пойду следить за ним.
Он снова сбросил вызов, и, убедившись, что в спальне его портрета нет, направился в коридор. Пройдя пару лестниц, он подошел к кабинету и увидел едва заметный свет, исходящий из под двери.
Его вокслер снова подал признаки жизни.
— Вижу, что ты около кабинета. Предлагаю, не особо мудрствуя, войти и дать ему по морде, но если хочешь, я могу устроить ему что-нибудь поинтереснее… Погоди, сейчас настроюсь так, чтобы тебя слышать… Готово. Ну, так что?