Тени и души
Шрифт:
— Что ты ищешь?
— Не «что». «Кого». Мне нужно только одно имя, Оллет. Имя человека, который сначала запугал, а потом полностью подчинил себе весь криминальный мир. Запугал настолько, что они чихнуть боятся без его разрешения.
— С чего ты решил, что дело именно в этом?
— Я не дурак, Оллет. Если преступность во всем мире на два месяца падает почти до нулевой отметки — значит, от кого-то сверху пошел очень жесткий приказ, невыполнение которого привело к гибели трех очень авторитетных преступников. К гибели крайне жесткой, показательной. Кроме того, об этом не сообщалось, но, буквально две недели назад, было совершено умопомрачительно дерзкое ограбление предприятия Тейлона, которое снабжало весь мир «шейзарами», и одновременно с этим, все мастера, которые могли бы модифицировать «шейзары» пропадают из виду, а на их счетах появляются совершенно невероятные суммы. У рядовых уличных банд появляются «шмели», а сами банды, всем составом, отправляются в мировое турне с неучтенными транспортниками, и отследить, куда их переместили, нет никакой возможности. Из виду пропадают все известные наемные убийцы, а специалисты по взломам и проникновению неожиданно вламываются не в дома богатеев, а на склады, в которых не хранилось ничего ценного, лишь консервы долгого хранения, но с учетом того, что это произошло по всему миру, можешь представить масштабы. Думаю, что ты не хуже меня понимаешь, что это значит. Скажи мне, что я не идиот, и что не назревает то, о чем я думаю.
Неожиданно, стоимость бутылки вина в руке хозяина заведения показалась не такой уж и высокой платой за то, о чем просил его собеседник.
— Ты не идиот. И это действительно выглядит как подготовка к войне. Войне, которых в нашем мире не было уже очень много лет. Я посмотрю, что можно будет сделать. Возможно, смогу достать имя. А что касается дружеского совета… Что тебе говорит твое чутье?
— Что на всякий случай надо подготовить все к эвакуации гражданского населения. Если кто-то решится устроить массированную атаку, то жертвы будут исчисляться сотнями тысяч, а возможно и миллионами.
Дигг кивнул.
— Так вот, насчет дружеского совета. Следуй своей интуиции. Я не уверен в том, что нужный тебе человек, чье имя ты хочешь узнать, собирается проводить массированную атаку, но та мера предосторожности, которую тебя тянет претворить в жизнь, будет не лишней. Особенно с учетом того, что из реальной боевой силы у нас имеется только ОКОП и наемники, которые, скорее всего, будут куплены тем же человеком, который контролирует преступников.
— А эскадрильи Пароса?
Оллет вежливо улыбнулся.
— Будут уничтожены за первые минуты. Они хороши только на параде красоваться, а реального толку от них нет. Если хочешь хоть что-то еще выставить на поле — найди сирот, вытащи их с самого дна жизни, дай им все, что они захотят, вложи в руки оружие и научи им пользоваться. Так, в свое время, сделал Дайрус, и это сработало на все сто процентов. Но делать это придется быстро. Никто не знает, сколько времени у нас еще есть.
Дейворт вздохнул, поднялся на ноги, и тихо сказал:
— Я надеялся, что ты меня успокоишь, мой друг, но ты не из тех, кто будет успокаивать. Ты всегда говоришь мне правду, какой ее видишь, и пусть она и не принесла покоя, но она принесла понимание того, что надо действовать. Еще бы знать, кому, кроме тебя, можно сказать об этом…
— А в ОКОПе не знают?
— Нет. Я проводил самостоятельное расследование в личное время.
Оллет помолчал, обдумывая, и решился:
— Подожди неделю, и имей дело с тем, кто придет от ОКОПа.
— Кто-то придет?
— Да. У них свои заморочки, но если ты хочешь получить их полную поддержку, и хочешь им доверять, то прими их сторону. Сегодня — это самый лучший совет, который я могу тебе дать.
— А в чем там дело?
Дигг покачал головой.
— Извини, это не моя тайна. Просто дождись их.
Приподняв край защиты, он позволил члену Совета телепортироваться, после чего неспешным шагом прошел к дальней стене кабинета, и, легонько нажав на деревянную панель, открыл дверцу, ведущую в его с братьями личные комнаты.
Немного задумавшись, он подошел к сейфу в полу, неторопливо открыл его, и извлек на свет шкатулку.
— Мама, мама… Никогда не думал, что ты окажешься права, и нам с братьями они потребуются…
В шкатулке лежали три старинных браслета, тускло посверкивая металлом.
Забрав их, он направился в обратный путь, по пути прихватив подаренную бутылку, и, найдя обоих братьев на первом этаже, спокойно застегнул на их запястьях браслеты.
— Приходил Рэй. — пояснил он — Носите не снимая.
Глава 4
Профессора Таркиса Тимур нашел спящим в его аудитории, после нескольких пратов поисков по всей территории Университета.
Один из немногих Высших магов, доживших до шестисот сорока двух лет без единой интриги или политической игры, профессор Айлон Таркис был уникумом еще и в том отношении, что был чуть ли не единственным человеком в мире, которого магия интересовала не столько на практике, сколько в виде теории.
Среди всего остального профессорского состава, он прослыл оригиналом, который никогда не пользуется инфосгустками, и все свои записи и расчеты ведет исключительно на бумаге. Большая часть студентов, занимавшихся у него, боялись профессора больше чем огня, поскольку свою непоколебимую веру в то, что все действительно важное нужно хранить на бумаге, он пытался привить и им, наотрез отказываясь принимать работы в виде инфосгустков, или написанные так, что он не мог их прочесть, и из-за этого огромные свитки по десять, а то и пятнадцать аннов, приходилось переписывать до тех пор, пока у студента не начинал формироваться каллиграфический почерк. Кстати говоря, поскольку чернил в мире было больше не найти, профессор рад был изготавливать их самостоятельно, и продавать втридорога всем, кому они были необходимы.
Тиму же, этот невысокий профессор мирно дремлющий в своем кресле, показался не грозой студентов, а слегка увеличенной пародией на дядюшку Ау, из древнего мультфильма, с той лишь разницей, что Таркис даже во сне ухитрялся выглядеть простодушным и добрым старичком.
Тихо подойдя к профессору, Тимур аккуратно тронул его руку, и тихо позвал:
— Профессор… Профессор Таркис…
Сладко потянувшись, звезда Университета соизволила открыть свои огромные глаза, подслеповато посмотреть на Тимура, и зашарить по карманам. Спустя сайм поиски увенчались успехом, и он водрузил на нос маленькие очки, увидев которые Джон Леннон бы точно лопнул от зависти.
— Извините, молодой человек, это вы меня звали?
— Да, профессор. Меня зовут…
— Вы не из моих студентов. Кстати, сколько сейчас времени?
— Половина восьмого, да, я не из ваших студентов, но…
— Половина восьмого, вы говорите? Это же очень поздно. Мне уже пора домой, иначе я не успею к ужину.
Тимур почувствовал, что улыбается. Забавный человечек был настолько простым и понятным, в отличие от большей части встреченных им в этом мире людей, что одним фактом своего существования уже вызывал в нем симпатию.