Тени и призраки
Шрифт:
«Неужели Макс подозревал об их отвратительных отношениях? — недоумевал я. — А может быть он постепенно лишился способности что-либо вообще подозревать? Не сказалось ли действие яда и на этом?»
Кассандра отпила шампанского и удовлетворенно вздохнула.
— Как бы то ни было, но теперь мне известна механика твоих номеров, — сообщила она. — Думаю, что я сумею с ними справиться. Создам новый аттракцион. Аттракцион нынешнего дня. Такой, на который публика будет валом валить.
Она снова хихикнула. Да, дорогой читатель,
— Может, я даже сделаю Гарри своим агентом, — добавила Кассандра и обнажила зубы. — Чтобы он всегда был под руками или в объятиях, когда понадобится.
«О, если б у меня нашлись силы двигаться!» — взмолился я.
Макс смотрел на нее, и его измученное лицо выражало презрение.
— Нечего на меня так смотреть, — огрызнулась она неожиданно. — Этого могло и не быть. Мы вполне могли продолжать работать вместе. Вернее, я так думала, пока не увидела твой идиотский храм этой Аделаиды. Даже не подозревала, что могу так разозлиться. Я испытывала настоящую боль. Да, боль! Хотя и считала, что ты не можешь заставить меня страдать. Что ты уже много лет как лишился такой способности.
Я вздрогнул, ибо до моих ушей донесся ответ Макса.
— Откуда… мне было знать… что тебе больно от этого… — еле выдавил он из себя, — ты уже… год с лишним… давала мне яд.
— Ты не ошибся. — Кассандра подавила невольный страх от того, что он неожиданно заговорил. — Мне никогда и дела до тебя никакого не было, — продолжала она. — Единственное, что мне было нужно, — твой успех. И теперь он у меня в руках.
Она налила себе еще шампанского и подняла бокал.
— За меня! За нового Великого Делакорте!
«Никогда!» — хотелось мне воскликнуть.
Она осушила его мгновенно, затем подошла к письменному столу. Поставила на него бутылку и бокал и направилась к каменной кладке, скрывавшей механизм движения морозильной камеры. Нажала на нужное место, и камера стала медленно закрываться.
Кассандра, не отрываясь, смотрела на умирающего мужа.
— Увидимся в аду, — пробормотала она.
— Договорились, — улыбнулся он.
Он еще мог улыбаться!
Я продолжал смотреть на улыбку на его лице, пока оно не скрылось из глаз, а на месте морозильной камеры не появился пейзаж с озером и беседкой.
Буря уже стихала, удаляясь куда-то к югу, гром был почти не слышен, а молнии не освещали небосвод. Опять совпадение, скажете вы? Или сама природа уняла гнев по мере того, как события в Палате Волхвований стали подходить к концу?
Кассандра бросила на меня небрежный взгляд.
— Скоро мы и вами займемся, — сообщила она мне. — Почему бы не отправить овощ в морозильник, где ему самое место? Ну, это мы еще посмотрим, старик.
С заговорщицкой улыбкой невестка направилась в вестибюль и была почти в дверях, когда краем глаза заметила (я тоже это увидел) какое-то движение на поверхности старинного глобуса.
Она
Нет, это не была голова Гарри. Эта голова принадлежала Максу.
Его губы морщила приветливая улыбка.
— Я тут прикинул, что шансы оказаться в аду одновременно с тобой, дорогая, довольно малы, — заговорил он, — и поэтому принял свои меры. Как и подобает хорошему иллюзионисту.
Несмотря на мое горе, профессионал во мне был доволен. Макс ни о чем не забывал.
— А потому и в самом деле с помощью шприца через пробку ввел в бутылку шампанского — ту, что в ведерце со льдом, — дозу медленнодействующего, но необыкновенно эффективного снадобья.
Кассандра задрожала, но тут же на лице ее зазмеилась торжествующая улыбка.
— Ты отравил мое шампанское, сукин сын, — произнесла она.
— Отравил, — подтвердил Макс. — Но это еще не все. Я ввел тот же яд в каждую из бутылок, которые находились в коробке над баром, после чего, разумеется, запечатал ее. На тот случай, если ты что-то заподозришь и надумаешь открыть новую упаковку.
Кассандра одеревенела от страха.
В сердце моем — в живом сердце старого овоща — загорелось торжество мщения. «Браво, сынок!»
— Я же знаю, как ты любишь выпить глоток хорошего шампанского после удачного вечера, — продолжал насмехаться над ней Макс.
Мгновение он молчал.
— Да и вряд ли тебе еще раз представится случай выпить, — невозмутимо сказал он. — Придется тебе мертвой висеть в морозильной камере. Хотя…
Последовала очень многозначительная пауза, а затем голова Макса ухмыльнулась:
— …кто знает?
По странному совпадению (может, это вовсе и не было совпадением) как раз в это мгновение Кассандру настигли первые симптомы отравления. Она резко скорчилась от боли, прижав к животу руку.
— Нет! Не-е-ет! — прохрипела она.
С глубоким неверием она глядела на голову Макса, а та продолжала говорить.
— Ну, если пришло твое время, — в добрый путь, дорогая. Несмотря на все твои ухищрения, а я должен признать, они были неслабы, ты проиграла. Впрочем, я тоже не выиграл.
Кассандра попыталась подойти к телефону. Но не смогла. Ноги отказывались служить ей.
— Брайан! — из последних сил крикнула она. — Брайан!
Метнулась к письменному столу, но не достигла его и рухнула на пол рядом. Так и лежала, задыхаясь, ловя ртом воздух, колотя ногами по полу. Боль разрывала ей внутренности. (Я это видел по тому, как судорожно прижимались руки к животу.)
Но думаю, что даже в агонии она не могла допустить и тень мысли о возможной победе мужа.
Я тоже почему-то сомневался, что он убил ее. Признаюсь, что мне стало ее жаль. Ее и ее пропащей жизни.