Шрифт:
Лучше бы это я погибла. Хрип. Лучше… хрип… я!
Гито Гелон проснулась, когда вопль заклокотал в горле, вот-вот вырвется. Села на постели, собрала в кулак простыни. Не дешевая синтетика – тяжелая, шершавая, как натуральный лен. Секунды две Гито смотрела в полумрак, а затем укуталась с головой, словно покрывало убережет от кошмаров.
Ей снова приснились метель и девочки.
В спальне было тепло: нагреватель тлел ровным светом, прикрытый промасленным фетром, по трубам в полу бежала горячая вода. Вот только руки и ноги – словно чужие. Гито даже пошевелила пальцами,
«Это сон. Это просто сон».
Дис храпел тут же. Даже с утра, такой смешной, с приоткрытым ртом, он напоминал эльфа из сказок, что она читала девочкам. Она должна быть благодарна. Чертовски красив, всем ее обеспечил, да и кому еще нужна забитая вдова? Его и в самом деле хотелось целовать, впиваться губами в нежную кожу вокруг ключиц – теперь, спустя уже год с лишним, с ним было… спокойно. Но по правде, она бы продала и его, и все дорогие вещи, и еще десяток лет в придачу – лишь бы только вернулись они. Ее девочки. И сутулый неловкий муж.
Нет. Нельзя думать так «громко»!
– Гито…
Она еще глубже зарылась в покрывала, но домашний интеллект включил диод на ее стороне кровати. Резкий голубой свет был куда ярче тусклого обогревателя и мигал Гито прямо в глаза.
– Гито Гелон, до начала работ осталось два стандартных часа.
Пока просто вибрация: «звук» исходил от импланта над ухом и передавался через кость. И хорошо, незачем будить Диса.
– Гито. – Пауза. – Я считываю показатели и знаю, что ты не спишь.
Она перевернулась на спину и потерла глаза.
– Ах, это ты…
Искусственный интеллект не обратил внимания на фальшь в голосе. Только выключил диод.
– Простыни, Гито, – отозвался имплант. – Даже не считывай я параметры, есть еще простыни. Когда человек мирно спит, он не сжимает их в кулаке.
«Сегодня нужно вести себя обычно». Отличная мысль! Интересно только, как это – обычно? Позавтракать (хлеб и паста со вкусом джема или бекона, на выбор) и скорей отправиться на работы? Или наоборот, поваляться подольше – может, это меньше похоже на подготовку к убийству?
Дис повернулся на бок, когда она выскользнула из-под одеял. Натянула белье, брошенное вчера на пол.
Добро пожаловать в тот самый день!..
Горячий душ. Завтрак. Уже затянув перевязь с инструментами, Гито поправила комбинезон и выдохнула. Тяни не тяни, а проверять и поправлять больше нечего, надо приложить ладонь к двери. У дверей Гито вспомнила, что не намазала лицо жирным гелем – но все равно коснулась датчика. Успеет перед выходом за купол.
А если нет, после убийства обморожение станет самой малой из ее бед.
Под куполом шел дождь, у сливных решеток вспухали и лопались перламутровые мыльные пузыри. Липкая обеззараживающая морось скрадывала повороты, углы зданий, пропагандистские плакаты.
«Человечность – наше конкурентное преимущество», знала Гито.
Девиз колонии
Если бы Геронты не сделали из девиза биржу.
Спасатели, что тогда, в буран, искали вездеход с девочками, мужем и еще двадцатью колонистами – уж они, верно, получили «конкурентных преимуществ» на пять жизней! Пока велись поиски, Гито мало об этом думала. Но когда их нашли, двадцать три промерзших трупа, она сама не знала, чего ей хочется больше: упасть спасателям в ноги, смотреть на их медленную мучительную смерть – их, получивших все блага за медлительность – или просто покончить с собой.
В оттепель меж плит мостовой образовались трещины, из них пахло сыростью, льдом и мерзлым камнем. Лавочки центрального парка купола – скорее, небольшого сквера – как всегда разбиты: здесь всегда ломали все, что можно сломать, а потом чинили, а вскоре снова ломали.
Поэтому смотрела она больше в сплошную морось, чем по сторонам: впереди, сквозь туман, еще хоть что-то вырисовывалось, а у нее впереди нет ничего.
– Хорошее утро, Гито!
– Гито Гелон, имейте добрый день!
Курящие напарники, кого не распугал плановый дождь, давние и недавние – все они плыли перед глазами. Сегодня – вести себя как обычно. Как обычно! Кивнуть в ответ. Комбинезоны с мехом якобы под рысь (мода держится уже больше года) расступились, задвигались – как толстые хайлосы на льду. Вот сейчас кто-нибудь поймет, что с ней не так, кто-то догадается, окликнет…
– Хей, Гито!
Она зубами стянула перчатку и поздоровалась с Вирил за руку. Но начальница не дала Гито пройти мимо:
– Сегодня участок над промзоной. – Вирил стиснула локоть точно тисками. – Покрытие повредилось, два робота уже грохнулись. Так что давай. Не присматривать за железками! Сегодня нужно выложиться.
Конечно, выложиться. Ради таких дней и существует станция: если б роботы-ремонтники сами, без подстраховки счищали наледь и чинили купол, люди стали бы вовсе не нужны.
Гито кивнула, но начальница не отпускала ее. Пальцы Вирил сжались еще крепче, до боли.
– Я помню, что… да. – По правде, смотритель всегда была не мастак говорить. – В общем, давай без этого, ладно? Ты лучший оператор. И пашешь тут у меня дольше всех. Давай без этого!
Короткий взгляд. Подозревает? Нет. Обычное беспокойство человека, который девять лет работает рядом. Лучше ответить совсем коротко. Вот так:
– Хорошо.
Плевать, что думает Вирил. Завтра это не будет иметь значения.
Уже перед выходом, когда она намазывала лицо гелем, на плечо легла широкая ладонь.
– Ну что, Гито, сегодня?
Как будто можно о таком забыть! У него открытое лицо, у напарника Темара. Открытое и правильное. Это не должно быть так уж противно.
– Да-да, конечно, – закивала она. – Сегодня!
– Ну вот и славно. Спасибо.
Темар отошел, и Гито решила выбросить его из головы. Без особого успеха. Впрочем, уже через пару минут мысли и впрямь будто скукожились под стылым ветром.