Тени на снегу
Шрифт:
– А соседи что?
– Не принято там дружить. Только одна бабушка говорит, что из окна видела, как Наталья, жена банкира нашего, на улице с мужиком каким-то беседовала. Вроде как отношения выясняла. Правда, видно ей из окон плоховато было.
– Подожди, – прервал его Шкадов, – Территория там закрытая, все на машинах въезжают. А Наталья?
– Да, непонятно. Бабуля говорит, что она раньше иногда пешком куда-то даже ходила. Сейчас вроде перестала.
– После того разговора?
– Да, неизвестно. Они ж там чуть больше месяца постоянно живут. Раньше Кириллов иногда появлялся. Консьерж говорит, что и женщин водил. Но прошмыгнут как тени. Ни одну не запомнил.
– Одна была или разные?
– Он не помнит.
– Ясно. А у тебя, Кирилл, что? – повернулся он к Зудину.
– Супруга бывшая, Майя Антоновна, меня принять соизволила. У себя в салоне красоты. «Зеркало» называется. Но ничего она хорошего про бывшего мужа не сказала. Вернее, сказала, что благодарна ему за все хорошее, что он для нее сделал.
– Не понял, – хмыкнул Шкадов, – Ты поточнее излагать можешь?
– Могу, Дмитрий Андреевич. Пытаюсь. Сказала, что дом оставил, салон опять же. Детям помогает. Материально. Но общаться с ним она не хочет и вообще жизнь его нынешняя ей не интересна. Дословно: «ничего хорошего не скажу, а плохого не хочу. У него своя жизнь теперь, у меня – своя».
– Уточнить не пытался?
– Пытался. Смысл такой, что кобель он был.
– Так и сказала?
– Нет. Вроде того: что гулял много, и уже не жили они как муж с женой.
– Ну, вот что-то выяснил. Родственники?
– Его? Родители умерли. Есть брат где-то под Рязанью. Отношения не поддерживают.
– А у Майи этой?
– Она не москвичка. С Кубани. Все – там.
– А как она тебе вообще?
Кирилл задумался, ответил не сразу:
– Старая уже. Но молодится. Прическа – волосок к волоску, обколотая, наверно. В смысле – ботокс или как его там. Я плохо в этом разбираюсь.
– Старая, – хмыкнул Шкадов, – Лет-то ей сколько?
– Сорок семь.
– Ну да, для тебя старая. На пять лет его моложе. В общем, хрен их поймешь, банкиров. Да и вообще эту жизнь семейную. Так, мужики?
И Кирилл, и Максим были неженаты. Впрочем, Фарафонов постоянно встречался с девушкой, а вот у Кирилла в этом плане было вообще глухо. Но оба они ответили почти в унисон:
– Ага.
– Вот вам, и ага, – передразнил их Шкадов, – А дело на данный момент тухлое и вялотекущее. Как шизофрения. Ладно, пока следователь не приехал, давайте хоть перекусим, а то с этим банкиром голодными останемся.
В соседнем кафе на бизнес-ланч они опоздали, поэтому перекусили кофе с пряниками и сухариками. Шкадов, впрочем, толком не знал, ели ли его подчиненные. Он-то точно пообедать сегодня не успевал, правда, пока не очень-то и хотелось.
Приехал скучный следователь. Выслушал доклады сыщиков, делая какие-то пометки в толстом гроссбухе. Это тоже раздражало капитана, но он старался сдерживаться и не смотреть на стоптанные туфли Кокошкина, отводил взгляд на окно. Солнце стремительно садилось, в кабинете зажгли свет, и за окном мелькали только огоньки автомобилей, да светилось точками здание напротив.
– Понятно, – сказал следователь, закрывая гроссбух.
– Что понятно? – переспросил его Шкадов.
– Что ничего не понятно, – ответил тот, – Топчемся на месте. Завтра жена банкира прилетает. Встретьте ее и сразу ко мне.
– Передохнуть с дороги даже не дадим? – улыбнулся капитан.
– Нет, а то начнет с кем-то переговоры вести. Мы же ее роль не выяснили. Рейс во сколько прибывает?
– Рано утром, около шести. Веселое ее утро после перелета ждет.
– Ничего, возьмем тепленькой.
Следователь вскоре распрощался и ушел. Получив задание на завтра, ушли и два лейтенанта. Шкадов откинулся в кресле, полузакрыв глаза. Ему почему-то стало жалко незнакомую женщину, которая восемь (или сколько там?) часов будет лететь из Таиланда, а потом ее будут допрашивать, а потом она поедет к мужу в больницу…
Да, кстати, о больнице. Дмитрий набрал номер, попросил к телефону лечащего врача.
– Доктор Моисеенков, – ответили на том конце провода.
– Капитан Шкадов. Я по поводу Кирилова. Как его здоровье?
– Стабильно, – сдержанно сказал доктор, – Общаться может, но не очень хочет.
– Пока и не надо. Пусть отдыхает. Ему еще долго отдыхать?
– Недельку полежать надо. Но мне кажется, что он сам не очень домой хочет. Теоретически могли бы через пару дней на амбулаторный режим перевести.
– Не путайте меня, доктор, – Шкадов рассмеялся, – Два дня или недельку?
– Недельку в идеале. Два дня, если надо выписать.
– Завтра жена его приезжает. Посмотрим, как события повернутся. Спасибо за информацию.
Шкадов повесил трубку, но телефон зазвонил снова.
– Тихомиров. Что там по банкиру у тебя?
– Зайти?
– Не надо. Коротко доложи.
– В банке обиженных на него много было, но никто конкретно планы не вынашивал. Жена говорит, что кобель. Будем и это направление отрабатывать. Места отдыха и прочее. Хотя может обида, что к молодой ушел. В доме говорят, что тихо себя вел. Завтра жена приезжает, будем отрабатывать.
– Короче, не знаю, чем вы там занимаетесь, – Тихомиров с трудом скрывал раздражение. Сроки, сроки… Работайте, короче!
Он повесил трубку, а Шкадов стал собираться домой. Он подумал, что так и не выяснил толком, были ли у Кириллова близкие друзья, с которыми тот проводил время. Или только с молодой женой? Со времени нападения на него прошли только сутки. Казалось бы, немного, но Дмитрий почти физически ощущал, как уходит время. Он оделся и вышел из здания. Было холодно и неуютно. Чего-то хотелось? Выпить? Женщину? Или ничего не хотелось? Шкадов сел в машину и поехал домой, в квартиру, в которой он жил с родителями. Внутри себя он почувствовал какую-то пустоту, и это напугало его. «С психологом, что ли поговорить, – подумал он, – А, впрочем, что это даст?»