Тени на стене
Шрифт:
— Даже слишком подробно… Нам все эти детальки ни к чему, — вмешался Петрухин. — Нельзя ли покороче?
— Тогда я подумал, что жена забыла закрыть форточку, — сказал Локтев. — И сразу…
— Нас не интересуют ваши догадки и ощущения, — Петрухин накрыл широкой ладонью папку. — Прошу на отвлекаться.
— Как вам будет угодно.
Локтев закусил губу. Он не привык, чтобы с ним так разговаривали. В конце концов он не мальчишка, а главный конструктор!.. Но, поняв, видимо, что с майором бесполезно спорить, он усилием воли заставил
Итак, он зашел в кабинет и зажег свечу. Тогда он увидел, что дело не в форточке. Было выбито окно… Несгораемый шкаф, стоявший в углу, был открыт. Чертеж!.. Он бросился к шкафу. Но чертеж был на месте. Только его записная книжка куда–то запропастилась. Но в сейфе она не лежала… Хотя, возможно, он впопыхах и засунул ее куда–нибудь. Такая, знаете ли, книжица в желтой коже… Она несомненно найдется. Но несгораемый шкаф и окно…
Не мешкая ни минуты, он снял трубку и позвонил… Вот и все. А потом они с женой стали ждать.
— И правильно сделали, что позвонили, — сказал Мещеряк, поднимаясь со стула. — Вы не возражаете, если мы осмотрим вашу обитель?
Сказав это, он умолк. Вот черт, с каких это пор он стал изъясняться таким высоким штилем? Всему виной была, конечно, Анна Сергеевна. Кажется, он начинает терять голову… Только этого еще ни хватало.
Он улыбнулся Локтеву, стараясь его ободрить. Говоря по совести, ему было жаль этого сутулого человека с умными глазами. Сидеть бы ему сейчас над чертежным столиком с карандашом в руке… А он вместо этого вынужден давать показания и выслушивать нравоучения от какого–то майора, терпеть в доме присутствие чужих настырных людей…
— Пожалуйста, — ответил Локтев. — Мы ничего не трогали.
— Скажите, Николай Николаевич, кроме вас, никто не входил в кабинет? — спросил Мещеряк.
— Кажется, нет. Хотя… Я позвал жену, и она…
— Я сразу же прибежала, — подтвердила Анна Сергеевна.
— Понятно, — Мещеряк кивнул.
— Дорогая, посвети нам, пожалуйста, — Локтев повернулся к жене.
Анна Сергеевна поднялась и, отыскав в буфете свечу, вставила ее в какую–то пустую банку. Локтев чиркнул зажигалкой и, охраняя от дыхания своей рукой теплый золотисто–восковой свет свечи, направился к двери. Мещеряк и Нечаев пошли следом.
Кабинетом конструктору служила небольшая комнатка, напоминавшая кладовую. Она была заставлена письменным столом, двумя цейсовскими книжными шкафами, несгораемым шкафом и чертежным столиком. Прямо против входной двери свежо синело узкое окно.
Раскрыв планшет, Мещеряк остановился на пороге и принялся зарисовывать обстановку этой продолговатой комнатки со скошенным потолком. Слева от окна — письменный стол и несгораемый шкаф, справа — шкафы с книгами и чертежный столик. Один стул с высокой спинкой и плетеным сидением. Коврик на полу… Он снова почувствовал себя работником одесского угрозыска.
Из дальнейшего осмотра выяснилось, что левая стена кабинета, равно как и стена, противоположная двери, — наружная. В кабинет можно было попасть только из коридора. Рядом с кабинетом была спальня. В столовую, в которой Локтевы принимали гостей, и на кухню можно было попасть только из передней. А поскольку дверь из передней в коридор была закрыта (Локтевы боялись, что голоса гостей разбудят сынишку), то естественно было предположить, что ни в столовой, ни тем паче на кухне (там Анна Сергеевна кипятила чай) не слышали звона разбитого стекла.
А окно было выбито. Варварски, без каких бы то ни было предосторожностей. Одесский «домушник» вырезал бы и тихонько вынул. А этот, который разбил его, знал, что ему не помешают. Или, возможно, очень спешил.
— Что скажешь? — Мещеряк посмотрел на Нечаева.
— М–да… — Нечаев быстро наклонился, чтобы рассмотреть пятно на полу. — Сдается мне, товарищ капитан–лейтенант, что тут дело нечисто.
— Только теперь ты пришел к этому глубокомысленному выводу? — вполголоса спросил Мещеряк.
— Нет, я о другом… — произнес Нечаев и замолчал.
Осмотрев несгораемый шкаф, Мещеряк не обнаружил никаких признаков взлома. Шкаф, надо думать, открыли искусно подобранными ключами. Об этом свидетельствовали и царапины, которые Мещеряк увидел при помощи лупы. Эта лупа нашлась у Локтева.
Царапины были свежие. Шкаф, очевидно, открывали в темноте. Человек явно нервничал и торопился. Боялся, что его застукают на месте преступления.
— Посвети, пожалуйста, — попросил Мещеряк, обращаясь к Нечаеву. — Так…
Еще раз тщательно осмотрев шкаф, Мещеряк выпрямился.
— Ключи от этого гроба у вас? — спросил он у Локтева, стоявшего за его спиной.
— Конечно…
— Можно взглянуть?
— Сделайте одолжение, — Локтев протянул Мещеряку связку ключей.
— Интересно… — рассматривая ключи, Мещеряк вертел их и так и сяк. Потом вернул конструктору. На ключах не было ни одной царапины. Шкаф открывали другими ключами. Но как ночному визитеру удалось так быстро подобрать ключи? Шкаф–то не простой, а с секретом, фирмы «Отто Гриль и Кo», специализировавшейся когда–то на изготовлении банковских сейфов. Такие теперь не часто попадаются. Тут есть над чем подумать…
Мещеряк спросил:
— Где они у вас хранятся?
— Обычно я ношу их в кармане.
— Вы с ними не расстаетесь?
— Как вам сказать… Вот вчера, когда пришли гости, мне пришлось… Я переоделся, и ключи остались в брюках, которые я повесил на спинку стула. В спальне…
— Еще один вопрос, Николай Николаевич… — Мещеряк замялся. — Никто из ваших гостей не заходил в спальню?
— Как же, заходили… Посмотреть на спящего Юрика. Но неужели вы предполагаете…
— Ничего мы еще не предполагаем, Николай Николаевич, — ответил Мещеряк как можно мягче. — Но нам надобно знать все, решительно все. Для предположений нет еще оснований.