Тени над озером
Шрифт:
Зейн склонился над ней, и его челюсть затвердела, как гранит.
– Сегодня утром я проснулся пораньше, чтобы отправиться на рыбалку – в сущности, чтобы забыть о вас. Я обнаружил на дворе шесть дохлых цыплят и еще одного подыхающего.
– Что? – ошарашенно спросила Келли, пытаясь вырваться из его рук. Казалось, он лишился рассудка. Келли отчаянно забарахталась в тисках его рук.
Зейн легонько встряхнул ее, чтобы успокоить, и проговорил сквозь сжатые зубы:
– Они были отравлены. Я накормил их чертовой стряпней, которую всучила вам Мэвис, и они погибли. Эта женщина
– Что? – ничего не понимая, повторяла Келли. – О чем вы говорите?
Изумленная, она перестала отбиваться. Какими бы бессмысленными ни казались его слова, в них была ужасная правда. Внезапно разрозненные события связались в одну цепочку.
Конечно же, ведь она съела булочку как раз перед тем, как отправилась купаться. С возрастающим ужасом она припоминала, как иногда спала так беспробудно, словно была чем-то одурманена, а Мэвис постоянно появлялась на ее пороге, предлагая что-нибудь съесть. Потрясенная, она вспомнила, как налила суп Полли-Энн – именно после этого собака заболела. С тех пор Полли-Энн наотрез отказывалась от еды, приготовленной Мэвис.
Келли заснула как убитая как раз после того, как вчера утром Мэвис напоила ее кофе. Прошлым вечером она съела булочки и вновь забылась сном – несмотря на свое желание поработать.
Она напряглась, испуганно уставившись на Зейна.
– Нет, Мэвис не могла этого сделать, – произнесла она, отчаянно качая головой. – Почему? Зачем ей было выводить меня из строя?
Его лицо по-прежнему оставалось раздраженным, руки сжимались так же крепко.
– У вас есть нечто, что ей страстно хотелось заполучить, – камни. Должно быть, Джимми проболтался о них – когда был пьян. Вероятно, он сказал этой женщине больше, чем следовало бы, потому что считал ее милой, безопасной и вполне приличной.
– Но она не может завладеть камнями, – возразила Келли. – Они находятся в безопасности, в банковском сейфе.
– Вот тут вы ошибаетесь, – возразил он. – Послушайте, я живу здесь уже давно и знаком со многими людьми. Я достаточно безобидный человек, но способен свернуть горы, если это понадобится. Потому и позвонил сегодня президенту банка в шесть утра и заставил его сделать проверку.
– Проверку чего? – в отупении спросила Келли.
Мускулы его лица напряглись.
– Некто явился в банк вчера днем, подписался именем Сисси Кординер, предъявил свой ключ от сейфа, открыл его и ушел.
– Что? – в изумленном недоверии пробормотала Келли. – Но ведь мама в Кливленде…
– Догадываюсь, что это была Мэвис и что сейчас камни у нее. Я позвонил в полицию. Они открыли банк пораньше, чтобы устроить эту самую проверку. И я могу поклясться чем угодно, что ваши драгоценности исчезли. Не знаю, как ей это удалось, но Мэвис заполучила их.
Келли обмякла и опустилась на постель. Зейн стоял рядом; его грудь поднималась и опадала, как будто он боролся с чем-то невидимым. Келли с силой прижала пальцы к вискам, как будто пытаясь утихомирить вихрь мыслей.
– Никто не может открыть банковский сейф, – наконец произнесла она. – Это невозможно. Надо иметь ключ. Надо, чтобы подпись совпадала с подписью на карточке…
– Знаю, – ответил Зейн, бросая ее летние майки в чемодан. – Но каким-то образом ей это удалось.
Келли покачала головой.
– Я… мне казалось, что я потеряла запасной ключ от дома. Вначале он висел на гвозде у двери, а затем вдруг исчез. В первый же день, как она появилась здесь… – Келли замолчала, восстанавливая в памяти ход событий. – Да, она споткнулась и схватилась за дверной косяк. Должно быть, тогда она его и взяла. Иногда мне казалось, что вещи лежат чуть иначе – не так, как прежде. Я считала, что это игра воображения. Но она… она приходила сюда. Пока я спала, она сюда заходила…
Зейн свернул ее шорты и положил их в чемодан.
– Мать упоминала что-нибудь о банковском сейфе? У вас была карточка с ее подписью? А может, она написала вам, что отослала карточку прямо в банк?
Келли взглянула на него, внезапно онемев от ужаса.
– Да… – Ее голос превратился в хриплый шепот. – Только вчера я получила весточку о том, что она отослала карточку в банк. Карточка должна была прийти одновременно с письмом ко мне. Этим утром мне показалось, что письмо свернуто иначе. Я думала, что кто-то читал его… даже подозревала, что это сделали вы. Неужели его прочла Мэвис?
– Я не читаю чужие письма, – коротко отозвался Зейн.
– Но вы же сочли уместным заглянуть в чужую рукопись, – так же резко возразила Келли.
– Это другое дело, – фыркнул он. – И потом, мы сейчас обсуждаем не мои прегрешения. Наш предмет – Мэвис. Значит, она могла войти сюда, прочесть письмо и узнать, что банк получил карточку с подписью Сисси. Верно?
– Она знала о камнях. – От осознания всего этого Келли затошнило. – У нее был ключ от дома, она знала, что под влиянием ее стряпни я сплю так крепко, что она может войти, а собака по доброте характера даже не залает. Она могла прочесть письма, которые я писала матери и которые получала от нее в ответ… Значит, она знала, что у мамы был ключ от сейфа, и знала, что банк получил ее карточку…
– Возможно, – ответил Зейн, со стуком захлопнув чемодан. – И она видела подпись вашей матери на письмах, так что смогла воспроизвести ее. Она могла зайти сюда, забрать ваш ключ от сейфа, отправиться в банк, заявить, что она ваша мать, предъявить подпись, которая совпала с подписью на карточке, и получить доступ к сейфу. Никто ничего не заподозрил. Служащие банка никогда не видели вашу мать в лицо.
Келли уставилась на него, чувствуя мучительное головокружение.
– Открытка, присланная мамой, исчезла! Должно быть, Мэвис взяла ее, чтобы подделать подпись. Служащие банка не могли знать, что она не моя мать. Но мой ключ? Она украла мой ключ от сейфа? Вчера я пила с ней кофе. Она могла взять его, пока я выходила из комнаты. Тогда мне вновь сделалось плохо – должно быть, она что-то подсыпала в кофе. Прошлой ночью она настояла, чтобы я непременно взяла ее булочки. Должно быть, вчера ночью она приходила снова, когда я спала, – но зачем? А потом мне показалось, что я слышу шум ее машины. Что случилось? Ничего не понимаю…