Тени Пост-Петербурга
Шрифт:
Косясь на станционные двери, ровным рядком тянувшиеся вдоль левой стены, Аврора боязливо льнула к напарнику. Из-за створок доносилось слаженное пение множества голосов, а когда музыка стихла, по туннелю эхом пронеслось троекратное «Ура!», заставив чужачку испуганно вздрогнуть.
– Не бойся, это агитбригада работает. Каждый день, перед обедом, в одно и то же время надрываются.
– Молитва?
– А шут их знает. Тебе виднее, ты ж историю учила…
– Коммунизм утопичен. Постулаты, лежащие в основе данной доктрины, антинаучны…
– Ты только этим психам не говори, что они антинаучны. Не успеешь
– Почему они используют заключенных, а не копают сами?
– Не заключенных, а «трудновоспитуемых». У коммунистов присказка любимая есть. Как же это… А, вспомнил: «Труд облагораживает человека».
– И что, многие уже исправились?
– Честно говоря, не видел таких. Вообще, из штолен одна дорога – в печи мортусов.
Дальний рубеж Звездной охранялся не в пример лучше северного блокпоста. Металлическая решетка из толстых прутьев перегораживала туннель от пола до потолка. Несколько огневых точек, усиленный бруствер и «колючка» по всему периметру служили надежной защитой как от заключенных, так и от непрошеных гостей с поверхности.
– Куда? – строго рявкнул дозорный, но, признав Глеба, расслабился.
Вранье сработало и на этот раз. Их пропустили, строго-настрого запретив ходить дальше бытовки охранников, – именно там у Пахома располагалась одна из его многочисленных торговых точек.
Впереди показалась развилка, освещенная подвешенными вдоль стен керосиновыми лампами. Часть боковых тюбингов здесь была разобрана, открывая взгляду внушительных размеров сбойку со стенами в деревянной опалубке. Недалеко от развилки на путях стояли несколько сцепленных между собой шахтных вагонеток, доверху заполненных землей и камнями. Под присмотром надзирателей, козырявших по путям в криво пошитых фуражках с жестяными красными звездами, лоснящиеся от пота каторжные бесконечной вереницей таскали из сбойки вырытый грунт, сгружая содержимое строительных тачек возле состава.
– Все, что накопали, в Купчино отвозят, – пояснил мальчик, заметив заинтересованный взгляд спутницы. – Там депо заброшенное – его и заполняют потихоньку.
– А как же радиация?
Глеб мрачно поморщился, наблюдая за изможденными зэками.
– А кого она волнует? Облучение – не самое страшное, что может приключиться при разгрузке. Живности там много. Мутантов. Потому отправляют в депо в основном провинившихся, вместо карцера. Бывали случаи, всей бригадой пропадали. А когда следующая группа вагонетки находила, вокруг ни трупов, ни костей…
– Так может, убегали просто? – предположила девочка.
– Куда там бежать? Я ж говорю, места вокруг Купчино гиблые – зверье да болота…
Достигнув зоны погрузки, Аврора решительно направилась в сбойку. Надзиратели путникам не препятствовали. Покосившись на подростков, два бугая с автоматами продолжили ленивую перепалку – присутствие посторонних их, похоже, вообще не трогало. А может, обязанности служивых ограничивались лишь присмотром за каторжными, что тоже, в принципе, носило чисто формальный характер – деваться из туннеля «красных» было некуда. В любом случае местные порядки, а вернее полное отсутствие таковых, сыграло на руку – в полупустых пыльных шахтах дети оказались предоставлены самим себе.
Вдоль основного коридора тянулся ряд вместительных каверн, служивших зэкам
Чуть дальше обнаружился просторный зал, заваленный грудами ржавеющего железа. В отдельных сегментах и узлах еще угадывались останки туннелепроходческого комплекса, так и не послужившего во благо строительства Красного Пути, несмотря на все ухищрения безумных обитателей Звездной.
Мимо дежурки путники постарались проскочить незамеченными, поскольку врать Пахому Глеб не хотел, а правду открыть тоже не мог. Чем дальше они забирались, тем 'yже становился коридор, загроможденный частоколом грубо сколоченных подпорок. Керосиновые лампы попадались все реже, шахта здесь напоминала скорее заброшенный подстанционный ходок, нежели транспортный туннель, что никак не соотносилось с его помпезным названием. Вскоре идти стало заметно труднее: коридор на этом участке менял направление, плавно забирая вверх. Возможно, виной тому был глинистый грунт, вынудивший каторжных искать более податливый слой ближе к поверхности. Нередко на пути встречались перекрестки. Аврора игнорировала темные штольни и узкие лазы в подсобные камеры, продолжая неспешно продвигаться вдоль основной дороги. Лишь однажды им пришлось нырнуть в спасительный мрак сбойки, пережидая, когда мимо протопает очередная партия «трудновоспитуемых» под присмотром зевающего конвоира. Это происшествие стало, пожалуй, единственным неудобством за всю дорогу, не считая подтопленных участков, которые приходилось пересекать по колено в холодной воде.
Причин для беспокойства не наблюдалось, но что-то в поведении чужачки все же заставило Глеба насторожиться. Теперь девочка двигалась не так уверенно, приглядываясь к каждому боковому штреку, словно искала что-то, некий одной ей видимый знак.
– Ты уверена, что мы идем правильно?
Аврора лишь кивнула в ответ, напряженно всматриваясь в сумрак туннеля.
– Послушай, мне кажется или ты здесь действительно впервые? – не выдержал мальчик. – Может, объяснишься, в конце концов?!
Спутница остановилась, устало вздохнув.
– Ты прав. Из Эдема я вышла другой дорогой. Но там моя ключ-карта больше не сработает. Не спрашивай, почему. Сейчас нам необходимо отыскать резервный вход.
Вот так новость… Несмотря на все случившееся, чужачка продолжала темнить, недоговаривать. Впрочем, стоило ли ждать от нее откровений, если и сам Глеб не стремился раскрывать всех карт?
– Но ведь Красный Путь появился гораздо позже Эдема! Почему мы ищем вход в убежище здесь, в выработках коммунистов?
– Сейчас увидишь, – уклончиво ответила Аврора, указывая на пролом впереди.
Метрах в пятидесяти прямо по курсу туннель расширялся, огибая широкую колонну из бетонных колец, сложенных встык. Задрав голову, можно было увидеть сквозь пробитую в препятствии брешь зарешеченное отверстие выхода и кусочек унылого серого неба. Глеб поежился. Поверхность оказалась гораздо ближе, чем он предполагал. Дно шахты терялось где-то под толщей мутной стоячей воды.
– Колодец? – предположил мальчик.