Тени Прерии. Свои среди чужих
Шрифт:
М-да, ситуевинка, однако – вот и решай теперь, то ли давить на кнопку боевой тревоги и готовиться к неизбежному, то ли поддержать «игру», ведь понятно, что ставки в ней должны быть очень высоки. Мелькнула малодушная мысль – не принимать решения самому, а вызвав капитана, переложить ответственность на него. Собственно, это секундное колебание решило все. Ситуация окончательно вышла из под контроля, превратив дежурного, из человека принимающего судьбоносные решения, в простого наблюдателя.
Коротко рявкнул сигнал наблюдения за гипером и в систему вывалился следующий гость. В этот раз обошлось без досадного недоразумения, дежурный был вполне готов к любым неприятностям. И они не замедлили последовать,
Вот только интуиция настойчиво говорила, да чего уж там, просто орала, что «все не просто так» и, как обычно, оказалась совершенно права. И если группа которая пошла «на выброс» никаких особых претензий не вызывала – один взрослый, девятнадцать штук ребятишек от десяти до двенадцати. А вот один из лихтеров на внешней подвеске транспортника, оказался десантным рейдером первого миротворческого флота.
И теперь он, отстыковавшись и включив маскировку, не спеша шел на сближение с орбитальной базой. Зяблик пробежал глазами сопроводиловку - количество странностей нарастало как снежный ком. Вместо обычной передачи прибывших под крыло десантников с орбитальной базы, данная группа явилась с собственным прикрытием, тем самым рейдером. Базе же полагалось лишь «оказывать всемерную поддержку».
Ну и чем их еще можно поддержать, если новоприбывшие имели в своем составе: группу разведки (читай авангард) в три десятка рыл, группу прикрытия (читай «зачистки») в пять десятков мордоворотов, и группу «обеспечения отхода» (на сленге «занесения хвостов» или арьергард) двадцать спецов, а также – группу обеспечения связи и управления – еще двадцать «нянек».
Послужной список любого из этого состава вызывал оторопь, а специализация – комплекс неполноценности, просто потому, что половину этих профессий Зяблик попросту не знал. Как ни крути – надо поднимать капитана, одно дело когда ситуация ясна и надо принять трудное решение, и совсем другое – когда не понимаешь ничего. В этом случае обращение к более знающему человеку - самый разумный вариант.
Капитан, похоже, уже ждал этого решения под дверью рубки, потому как появился спустя две секунды после отправки вызова. Деликатный у нас капитан, надо сказать, уважил. Выслушав немного сбивчивый доклад по событиям за время дежурства, кэп кивнул, принимая на себя всю ответственность, и скомандовал - «Слушать всем», дождался подтверждения всеобщей готовности, после чего последовало:
– Мальчики и девочки, сообщаю, что ваш отпуск досрочно завершен. Впрягаемся и начинаем работать все двадцать пять часов в сутки. Дело в том, что к нам прибывают «дипломаты» и я ОЧЕНЬ огорчусь, если хоть секунда из вашего времени будет потрачена не на обмен опытом и приобретение новых знаний, которые для нас бесценны. Вопросы есть? Вопросов нет. Слушаем первое задание – расчетное время прибытия гостей, через один час двадцать минут. Чтобы к этому моменту вся база блестела как у кота… словом, чтобы все было готово к достойному приему собратьев по оружию. Вперед орлы, родина смотрит на вас!
Капитан отключил «громкую» и, откинувшись в ложементе, вывел перед собой голограмму технического состояния базы, готовясь принимать рапорты от команды. Но потом бросил взгляд на Зяблика и, совершенно неожиданно, по-мальчишески ему подмигнул.
– Не расстраивайся курсант, ты все сделал правильно, тебе просто не хватило знаний. «Дипломаты» совсем не небожители, хотя это именно их стараниями у нас теперь так мало работы по специальности. Но ведь и им надо учить свой молодняк, так что стая, идущая на поверхность это «группа первого контакта». Учебная, разумеется, но вот контакт будет самый, что ни наесть, настоящий и, сам понимаешь, на случай если дело всерьез пойдет «не так» и нашей квалификации не хватит, с ними прибыла и группа поддержки. Да и их «обеспечению» тоже надо квалификацию поддерживать, вот и они заодно потренируются. Вопросы курсант?
– А как же…
– Тяжёлый карантинный крейсер? Как и написано «для страховки», скорее всего, «первый» и «третий» флоты тоже отрабатывают взаимодействие, но «на всякий пожарный» пусть в уголке постоит - им ведь не только орехи колоть можно, для ювелирной работы эта машинка вполне себе замечательно подходит. Ну а мы, как и сказано, будем «всемерно содействовать» не забывая о себе. Да и дипломаты, думаю, тоже не просто так сюда явились – может и нас подучить, а может чего-то серьезнее учебы намечается. Так что – держи хвост пистолетом, рутина заканчивается.
Летняя практика или дурдом на выезде
Седого, как и всегда перед выброской, трясло. По совершенно банальной причине – от страха. Такое проявление чувств явно не соответствовало высокому званию Учителя – мудрого, доброго, бесстрашного и так далее - нужное вписать. И для того чтобы не развеять данный образ следовало держать себя в руках, а то и принять парочку таблеток «пофигина», но это значило нарушить самое главное при работе с детьми – искренность.
Главное – быть, а не казаться. От этих девятнадцати пар бусинок глаз не укроется никакое твое движение души, а уж такие сильные эмоции как страх, любовь, радость - скрывать бесполезно. Более того такое проявление чувств вызывает только большее уважение, ведь этим малышам тоже страшно, но еще больше они боятся выказать свой страх остальным, вот и скрывают его за бравадой или сосредоточенностью, и вид того, кто не боится свой страх показывать, почему-то вселяет в окружающих уверенность. А вот начни он трескать таблетки, и в сердцах окружающих мигом поселится неуверенность, а там и до паники недалеко.
Боялся, впрочем, Седой не за себя. За себя он бояться перестал еще тридцать лет назад, когда раз и навсегда стал из Рыжика – Седым. Нечего опасаться тому, кто уже не один десяток лет живет в кредит. Но страх никогда не отпускает человека полностью, судьба она большая выдумщица и, потеряв опасение за собственную шкуру, взамен можно запросто обрести в девятнадцать раз больше.
Вон они сидят – шкурки, ровно девятнадцать штук разной масти и окраса. К ним прилагается также девятнадцать пар разноцветных глазенок и, между прочим, девятнадцать любопытных носов которые постоянно норовят сунуться во все щели, навлекая тем самым неприятности на прочие части тела. Его группа, сколько же их было за эти годы? Можно было бы сказать что бессчётно, да вот только ведь помнишь каждого из этой бесконечной череды детских мордочек, в которых уже совершенно четко проглядывают будущие черты взрослого человека.
Для кого-то он сейчас непререкаемый авторитет, некоторые – не доверяют ни чьим мнениям, все прогоняя через сито собственных представлений, часть – нигилисты, отвергающие любые авторитеты просто из духа противоречия. Причем – один и тот же может побывать в любой роли по нескольку раз за день.
Десять-одиннадцать лет – замечательный возраст. Время, когда с неспешностью прорастающего цветка начинают приобретать гранитную твердость черты характера. Время, когда начинает как бутон открываться поначалу робкий интерес друг к другу, еще не превратившийся в бешенную бурю чувств. Время, когда человек престает обезьянничать, подражая старшим, и начинает делать собственные ошибки.