Тени прошлого
Шрифт:
Дойдя до препятствия, коим действительно оказалась обычная железобетонная стена, Тина направилась вдоль него и вскорости достигла угла. Способности видеть, а скорее даже ощущать предметы в темноте и тумане вернулась, и теперь Тина смогла оглядеться получше.
Место, где она очнулась, было центром небольшой площади. По периметру площадь опоясывала кольцевая дорога, за которой стояли некогда целые десяти- и двенадцатиэтажные дома. Сейчас все дома были разрушены если не полностью, то этажей на семь-восемь. Вся площадь была усеяна обломками бетонных плит, арматурой, остатками мебели и всяческой утвари, коей полно в каждом жилом блоке. Автомобилей вокруг мало, но практически все они стоят на колесах. Несколько
Помимо разрушенных зданий и перевернутых флаеров площадь была усеяна трупами людей. Их было не меньше полусотни. Лишь чудом Тина не запнулась ни об один из них, когда шла к стене. Судя по характеру разрушений, эпицентр взрыва был где-то там, куда уходила «главная улица», как Тина назвала её про себя. Очевидно, там снесено всё вместе с фундаментом и подвалами.
Видеть стало лучше не только потому, что обострилось зрительное и экстрасенсорное восприятие девушки, но ещё из-за того, что поднялся ветер. Он уносил дым, гарь и туман из города.
Что ж, безрадостная картина. Хотелось бы знать, кто напал на планету. Так, главное — не распаляться, злостью делу не поможешь. Во всяком случае, пока не поможешь. Сейчас нужно забраться на крышу этого дома, точнее, на то, что сейчас служит ему крышей. Возможно, удастся увидеть парашют Лики, а может быть, и что-то другое, чем можно заинтересоваться. А ещё нужно переодеться: уж больно неудобно лазить по руинам в этом чертовом платье.
Стена, у которой стояла Тина, принадлежала наиболее уцелевшему на площади зданию. Глянув вверх, девушка насчитала пятнадцать сохранившихся этажей. Если учесть, что всё вокруг гораздо ниже, то это здание было прямо-таки настоящей башней. С него действительно можно было что-то разглядеть.
Не теряя времени, Тина обошла здание вокруг, двигаясь аккуратно и бесшумно, насколько позволяло ей тихо звенящее платье. Мимоходом она подумала, что платье может быть гораздо громче в диапазоне ультра и инфразвуков — именно в таком диапазоне общаются селесиды.
Достигнув той стороны дома, а это был именно многоэтажный жилой дом, которая обращалась к эпицентру взрыва, девушка сняла туфли, обломала свои высокие каблуки и стала карабкаться по обрушенным и осыпавшимся плитам, цепляясь за мёртвые пальцы причудливо изогнувшейся железной арматуры. Один раз, не разглядев толком, за что хватается, Тина вцепилась в руку мертвой женщины и, не рассчитав усилие, сдернула её вниз. Тело прокатилось по крошеву бетона и упало куда-то в провал подвала, издав глухой стук. Тину передернуло, и даже захотелось кричать, но она не издала ни единого звука.
Взобравшись по разломанным, накренившимся и заваленным одна другой железобетонным конструкциям до третьего этажа и исцарапав локти и колени, Тина встала на ноги. Теперь она находилась в чьем-то жилом блоке, в одной из его комнат. В противоположной стене зияла дыра в соседнее помещение, где царил полный мрак. Ни один из предметов мебели не сохранился, и девушка не смогла даже примерно определить, как была обставлена эта комната.
Направившись к дверному проему, Тина решила дальше использовать лестницу, если, конечно, таковая сохранилась. Ещё она подумала о том, что здание может в любой момент рухнуть, и её, лучшего агента Отдела, завалит здесь навеки, но эта мысль лишь промелькнула в голове. В экстренных ситуациях думать о собственной жизни разрешалось постольку поскольку, главное — это выполнение задания. И, как правило, подразумевалось, что задание должно быть выполнено «любой ценой».
Аккуратно пройдя между стеной и накренившейся пластиковой дверью, Тина вышла в коридор этого жилого блока. Здесь пахло какой-то химией и гарью. Но самым неприятным был запах начавшегося разложения.
Трупы начинают вонять не сразу… Не думаю, что я была в отключке слишком долго. Значит, дело в последствиях бомбардировки…
В спецшколе агентов учат не замечать этот запах, игнорировать его и даже любить, но полностью не замечать его нельзя. А уж тем более любить. Для всего живого этот запах, гнилой смрад разлагающихся тканей, был признаком смерти и вызывал инстинктивное отвращение. А ещё страх. Лишь пауки-селесиды, кремниевая форма жизни, любят этот запах.
Напрягая зрение как можно больше, девушка смогла увидеть в дальнем конце коридора тёмное пятно входной двери. Ещё она увидела несколько тёмных пятен и на полу. Постояв полсекунды, оценивая расстояние до двери, Тина слегка согнула ноги в коленях и направилась через коридор. Под ногами захрустели осколки битого стекла и оплавившегося пластика. Дойдя до двери, Тина обнаружила, что та заперта. Управляющая панель, конечно же, была мертва, как и всё в этом доме.
«Что ж, придётся идти другим путем», — подумала девушка, и тут же ей на плечо легла чья-то рука.
Не мешкая ни миллисекунды, Тина схватила чужую руку, резко развернулась и кинула её обладателя через себя. Стремительно преодолев полтора метра, он с сильным ударом налетел на закрытую дверь и вышиб её в коридор подъезда. Обострившаяся экстрасенсорика Мартины показала, что в триста шестьдесят градусов вокруг больше нет никого живого. Девушка кинулась в коридор вслед за брошенным туда телом.
Это оказался мужчина. Возраст определить было трудно, поскольку его лицо покрывала корка из запекшейся крови. Если до броска Тины он был ещё жив, то теперь мужчина определенно был мёртв. Об этом красноречиво говорила голова, слишком неестественно задранная назад. Должно быть, при ударе об дверь он сломал себе шею.
«Черт, нервишки-то как шалят!», — горько усмехнулась девушка, глубоко и часто дыша. Постояв некоторое время над трупом мужчины и восстановив дыхание, Тина огляделась.
В коридоре подъезда было светлее. Некоторые из бетонных конструкций обрушились, одна из двух дверных панелей лифтов провалилась в шахту, из которой теперь тянуло сквозняком, повсюду валялись хлопья сажи. Небольшая лестница вела наверх, нижние же её секции лежали внизу.
Осторожно ступая по гладкой лестнице, Тина пошла наверх. На пятнадцатом этаже лестница кончалась, здесь же кончались и все другие бетонные плиты. Хаотичное нагромождение расколотых блоков и погнутой арматуры горько смотрело в пустоту туманного неба, воскрешая картины далекого двадцать первого века. Аккуратно перескакивая с плиты на плиту, хватаясь за железные прутья, Тина поднялась на самое высокое место этой антиутопической «башни». То, что открылось её взору, поразило бы самых извращенных писателей-фантастов прошлого: картина вокруг была поистине апокалиптической.
Если позади Тины ещё стоял туман, и что-либо увидеть в нём было сложно, то в той стороне, где находился эпицентр взрыва, насколько хватало глаз, простирался безжизненный океан руин, огня и хаоса. Снесенные крыши домов, беспорядочные нагромождения остатков прочных некогда конструкций, заваленные улицы и площади, перевернутые транспорты, тёмные глазницы окон, столбы копоти и дыма от горящей синтетики, вспоротые и провалившиеся дороги, вырванные с корнём и изуродованные деревья, зловеще-красное зарево от горящих где-то вдалеке топливных баз… И среди всего этого крошева виднелись величественно возвышающиеся багровые корпусы грибообразных кораблей-агрессоров. До ближайшего корабля было по меньшей мере километров двадцать пять, и, очевидно, он находился в самом центре этого города. Другой корабль стоял левее, километрах в шестидесяти. Ещё можно было разглядеть около полудюжины таких «грибов».