Тени прошлого
Шрифт:
— Тогда кто? Начальник ГАИ? Тоже нет. Чепела заверил, что гаишники его не тронут…. Может, все же Мохов?
Так ничего и, не додумав, он тупо уставился в лобовое стекло, через которое, кроме вспышек фар встречных машин, ничего различить было нельзя. А потом и эти вспышки куда-то исчезли.
Ехали где-то за городом. Пошел дождь, капли которого глухо застучали по кузову машины. Через мгновение ударил такой силы ливень, что «дворники» едва успевали справляться с его мощным потоком.
Неожиданно впереди замелькали какие-то огни. А еще через какое-то мгновение машина останавливается около строения. Почти сразу подъехал и остановился его «Москвич».
Строение оказалось небольшим деревенским домиком. Комната, куда его привели, была маленькой, и явно не жилой. На потолке тускло светилась засиженная мухами лампочка. Посередине стоял старый, обшарпанный квадратный стол, и четыре, таких же старых, табурета. На том, что стоял у входа, и предложили присесть Мухину.
— Ну и погодка, — хрипловатый голос за спиной заставил Мухина вздрогнуть и вскочить на ноги.
Стряхивая с одежды капли дождя, к столу подошел мужчина, возраст которого из-за падающей тени на лицо, определить было трудно.
— Проходите ближе к столу, — мужчина кивнул на свободные табуреты. — Разговор у нас с вами будет долгий.
Мухин сел напротив. Только теперь он мог рассмотреть лицо незнакомца. На вид ему было около шестидесяти. Мужественное, прорезанное глубокими морщинами лицо, короткая стрижка каких-то пегих с сединой волос, делали его похожим на кого угодно, но только не на бандита.
— Объясните мне, по какому праву меня схватили, и привезли неизвестно куда? И что, наконец, от меня нужно? — давясь от волнения, с трудом прохрипел Мухин.
— Сейчас все поймете, Григорий Васильевич, — вежливо ответил мужчина и, достав из кармана пачку сигарет, зажигалку, положил на стол перед Мухиным.
— Курите, не стесняйтесь, — усмехнулся он. — Я знаю, что вы курящий человек.
Из-за спины Мухина мелькнула тень, и на столе появилась старенькая алюминиевая пепельница.
Потянувшись к сигаретам, он вдруг с ужасом осознал, что к нему обратились по его настоящему имени отчеству. Дрожащей рукой он достал из пачки сигарету. Прикурить ему дал сидевший напротив мужчина.
Он лихорадочно думал, пытаясь уверить себя, что назвав его Григорием Васильевичем, мужчина просто оговорился…
— А если нет!? — вдруг подумал он, и в ужасе прикрыл глаза.
— Почему вы меня называете Григорием Васильевичем, когда я Иван Васильевич, — открывая глаза, вскинулся вдруг Мухин.
— Знаю, знаю, — остановил его жестом мужчина. — Сейчас вы будете меня уверять, что Григорий Васильевич мертв…. Ну хватит! — мужчина хлопнул ладонью по столу, и поднялся с табурета. Он подошел сзади к Мухину, наклонился к его уху, негромко, но, четко разделяя каждое слово, сказал: «Нет, Григорий Васильевич, я вас ни с кем не перепутал, в чем вы сейчас убедитесь сами».
Мужчина вернулся на свое место, не спеша, закурил и с усмешкой посмотрел на объятого ужасом Мухина.
— Итак, — произнес он, наблюдая, как крошится у того в руке давно потухшая сигарета. — В молодой учительской семье, проживающей в маленькой комнатке тесной коммуналки города Краматорска, радостное событие. Прибавление в семье. Близнецы, и оба мальчика.
— Счастливый папа, — учитель химии, и естественно, не менее счастливая мама, по обоюдному согласию, дают одному имя Григорий, другому, родившемуся на несколько минут позднее, — Иван.
— Я упускаю из своего повествования ваши с братом годы детства и юношества, а остановлюсь на более близком, к нашему времени, периоде. Хотя один момент все же следует отразить, но к нему мы вернемся немного позднее…. Это наколка, которая была на левом плече вашего брата Ивана. Там был изображен обыкновенный безобидный паучок.
Мухин поднял на мужчину, это был, конечно же, Лустенко, потрясенный взгляд и, с трудом ворочая языком, еле слышно пробормотал: «Мне бы выйти…»
— Лустенко понятливо кивнул, подошел к двери, приоткрыл, и что-то сказал в темный проем.
В сопровождении белокурого гиганта Мухин сходил во двор, и с ним же вернулся. Увидев графин с водой и рядом с ним стакан, которые появились на столе в его отсутствие, он с мольбой посмотрел на Лустенко, и попросил разрешения напиться.
— Ну, что, Григорий Васильевич, продолжим, — подождав, когда Мухин напьется, — усмехнулся Лустенко.
— Теперь я расскажу, как вы вдруг стали старше вашего брата Ивана, аж, на полтора года…. Это случилось уже далеко после того, как вы окончили институт, а ваш брат трудился водителем рейсового автобуса. Вы начали работать в закрытой лаборатории, ваш брат перешел на работу в автохозяйство, занимающееся международными перевозками.
Мухин поднял ничего невидящий взгляд на Лустенко, попытался что-то сказать, но неожиданно поперхнулся и закашлялся. Успокоившись, с трудом пробормотал: «Не надо…»
— Ну, почему же не надо? — усмехнулся Лустенко. — Нет уж, давайте, чтобы не было никаких недомолвок, я продолжу…. Так вот, вы поехали в Краматорск. В ЗАГСе, где регистрировали когда-то ваше с братом рождение, вы написали заявление об утрате вами свидетельства о рождении. А чтобы в повторном, была изменена дата вашего рождения, вы вручили чиновнику взятку….. Я прав?
Мухин опустил голову, и медленно раскачивался на стуле.
— Вот так вы и стали старше вашего единоутробного брата Ивана на полтора года, — не обращая внимания на состояние Мухина, продолжил Лустенко. — Взятка вам помогла и с получением нового паспорта. Старый, как вы написали в заявлении, вами также утерян. Зачем вы все это проделали тогда, знаете только вы. Но, тем не менее, это вам пригодилось. Но вам мешало удивительное сходство с вашим братом Иваном. Вы понемногу стали «увлекаться» спиртным. И в какой-то степени это вам помогло. У вас появилась отечность лица, морщины, изменилась походка, появилась сутулость. А тут и брат вам помог. Он отпустил бородку.