Тени Солнца (Наемник) (Другой перевод)
Шрифт:
Уолли встал на колени. Он глядел на Брюса невидящими глазами, все еще хрипя и выплевывая кровь. Обеими руками Хендри пытался вытащить пистолет из брезентовой кобуры.
Брюс подтянул колени к груди и, резко выпрямив, ударил Уолли в живот, столкнув его с обрыва. Раздался безумный сдавленный рев — и все стихло. Воздух снова наполнился шумом ветра и шелестом листьев.
Керри в изнеможении сидел на выступе скалы. Тучи рассеялись, показалось голубое небо. Он посмотрел вдаль, на чистую, свежую после дождя зелень.
«Я все еще жив».
Эта мысль согревала сознание Брюса, как раннее солнце согревало его тело. Хотелось крикнуть на весь лес: «Я все еще жив!»
Наконец Керри поднялся, подошел к краю обрыва и посмотрел на крошечную искалеченную фигурку, лежащую на камнях. Потом повернулся и побрел вниз.
Целых двадцать минут он искал Хендри в хаосе камней и дикого кустарника. Уолли лежал на боку, подогнув колени — как будто спал. Брюс присел рядом и вынул из оливково-зеленой кобуры его пистолет, а затем, расстегнув нагрудный карман, достал оттуда белый холщовый мешочек. Выпрямившись, он открыл его, пошевелил алмазы пальцем и, затянув тесемку, положил мешочек к себе в карман.
«Мертвый Хендри еще отвратительнее», — подумал Брюс без всякого сожаления, глядя на труп. Мухи уже сели на окровавленный нос и глаза.
— Значит, Майк Хейг был прав, а я нет — зло можно уничтожить, — произнес Керри в полный голос и не оглядываясь пошел прочь.
Усталости как не бывало.
34
Карл Энгельбрехт вышел из кабины пилота.
— Ну что, счастливы? — спросил он с улыбкой на широком коричневом лице, стараясь перекричать шум моторов. — Вижу, что да!
Брюс улыбнулся в ответ и крепче прижал к себе Шермэйн.
— Уходи! Не видишь — мы заняты!
— Ну ты и наглец — выставить бы вас отсюда! — проворчал Карл, присаживаясь на скамью, которая шла вдоль всего фюзеляжа. — Вот, принес вам кофе и бутерброды.
— Как хорошо. Я ужасно хочу есть. — Шермэйн выпрямилась и протянула руку к термосу и бумажному пакету. Синяк на щеке заметно поблек — тому уже десять дней.
Откусив бутерброд с курятиной, Брюс ткнул ногой в один из деревянных ящиков, крепко привязанных к полу самолета:
— Что в них, Карл?
— Не знаю, — сказал Карл и налил кофе в три пластиковые кружки. — В этой игре вопросов не задают. Наше дело — доставить, получить деньги и лететь дальше. — Он осушил свою кружку и встал. — Ладно, оставлю вас одних. В Найроби будем часа через два, так что можете вздремнуть или еще что-нибудь! — Он подмигнул. — Во время дозаправки оставайтесь на борту, а через час снова поднимемся. Так что послезавтра, если будет угодно Богу и погоде, приземлимся в Цюрихе.
— Спасибо, старина.
— Да не за что — работа есть работа.
Он ушел в кабину, плотно закрыв за собой дверь.
Шермэйн секунду смотрела на Брюса и рассмеялась.
— Ты изменился… совсем как юрист!
Брюс смущенно поправил узел на галстуке.
— Признаюсь, странно снова надеть галстук. — Он оглядел свой хорошо сшитый синий костюм — единственный, который у него остался. — Да и тебя с трудом узнаешь в платье.
На Шермэйн было светло-зеленое хлопковое платье, прохладное и хрустящее на вид, и туфли на высоких каблуках. И совсем чуть-чуть макияжа — только чтобы скрыть синяк. «Чертовски привлекательная женщина», — с удовольствием подумал Брюс.
— Как твой палец? — спросила она.
Керри поднял руку с маленьким тюрбаном из пластыря на обрубке.
— Уже почти забыл.
Вдруг лицо Шермэйн просияло, и она взволнованно указала на иллюминатор у Брюса за плечом:
— Смотри, море!
Под ними, омывая полоску белого пляжа, расстилалась водная гладь, покрытая рябью волн всех оттенков — от голубого до бледно-зеленого.
— Озеро Танганьика, — рассмеялся Брюс. — Конго осталось позади.
— Навсегда? — спросила она.
— Навсегда! — заверил он ее.
Самолет качнуло, и их прижало друг к другу — Карл взял курс на северо-восток.
В четырех тысячах футов под ними, над озером, стрекозой летела тень самолета.