Тени за холмами
Шрифт:
Я о нём вообще не вспоминаю по жизни! Максимальная привязка — вампирья шуточка Ловчего…
Я опрокинула в себя содержимое пробирки.
— Унни? Расскажешь, в чем дело? — попросила я.
— Хи-хи! — ответили теневые блики голосом Дахху (он у них на роли “интерфейса”), и выжидательно умолкли.
Мол, догадайся сама.
Молчание было невероятно лукавым…
— Рэндом? — я сделала еще попытку. — Это твои шутки? Ты что, вернулся из Пустошей Хаоса? У вас там всё нормально?
Тишина. Из-за бархатной шторы не выпрыгнул прельстительный
Что ж! Вызов принят.
Я решила оглядеться, держа Прыжок наготове: как натянутую тетиву лука в руках, где вместо стрелы — магия. Лоб мгновенно покрылся испариной: молчаливая, но упрямая унни в этот раз не дала мне “радостного безумия”, но стала насильно тянуть меня прочь… Будто за руку тащила.
— Цыц! Никуда я не пойду, пока не разберусь, раз ты молчунья! — осадила я энергию бытия. Она не возражала, но и тянуть меня не перестала. Вот упрямая. Прям как щенок перед прогулкой.
Так.
Что же у нас тут…
Некая стеклянная комната на вершине здания. Дом "тепличного" вельможи? Лаборатория для опытов над сновидцами? Гостиница "с видом"? Судя по лаконичности и, одновременно, дороговизне обстановки — похоже на последнее.
Кровать, туалетный столик и шкаф возле круглого люка в полу — вот и весь интерьер. Зеркал нет: в вампирьем обществе это оскорбительная вещь.
Единственная зацепка на виду — на тумбочке возле кровати лежит блокнот. Я подошла и полистала его. Судя по формату записей, это был дневник. Почерк необычный: острый, резко уходящий влево. Я прищурилась. Прах! Я ведь знаю этот почерк! И язык текста — странный, неземной — тоже мне знаком.
На последней заполненной странице дневника в глаза неожиданно шибанула отчаянная запись на стародольнем: «КТО?!» — прямо посреди листа.
Вдруг люк в комнату распахнулся. В проёме, беззаботно посвистывая, появилась голова. Вскоре за ней подтянулся весь служка-вампир в черном балахоне. Обе руки у него были заняты подносом со всякой снедью.
— Ох, а мне показалось, вы только что вышли… — извинился служка на хейлонлинге, но тут же запнулся. Лицо у него вытянулось, когда он разглядел меня.
— Я гостья, — поспешила уверить я. Если я правильно угадала автора записей, это даже не было ложью. Но я все равно захлопнула тетрадь слишком резко — ну ведь стыдно, когда тебя застают за чтением чужого дневника…
От получившегося звука, похожего на хлопок пульсара, вампир вздрогнул.
А вздрагивать — это плохая идея, когда ты стоишь на приставной лесенке с огромным подносом в руках.
Служка покачнулся, не удержал равновесие и с грохотом и паническим воплем снова исчез в люке.
— Вы живы?! — испугалась я, кидаясь к месту крушения.
Где-то там, под полом, продолжала греметь рассыпающаяся посуда… Ох… Далеко ж лететь…
Я встревоженно склонилась над дырой. И тотчас произошло три вещи одновременно.
Во-первых, на моей голове появилось пара седых волос.
Ибо — во-вторых — на меня из люка вылетела, ощерившись, черная летучая мышь, и на мгновение налепилась мне на лицо, перепуганная, кажется, не меньше моего.
Ну и — в-третьих — упрямица унни, воспользовавшись суматохой, самовольно отпустила воображаемую “тетиву” и все-таки выдернула меня прочь из гостиницы…
Эх. А я хотела еще на дамбу полюбоваться….
Итак, добро пожаловать, Тинави, новая локация — специально для тебя.
Я брякнулась лицом о белый мрамор, ударившись подбородком. С каждым разом все ниже и ниже, ну что ж такое-то!
Камень оказался мокрым и скользким. А еще было жарко — очень жарко. Я, шипя, приподнялась, чтобы понять, что ничего не вижу: молочная белизна, густая, как суфле, давила сверху. В первое мгновение я решила, что это Междумирье: оно, как вы помните, теперь не считает меня нормальным гостем и не спешит сохранять материальную оболочку… Было бы неприятно застрять в нём в гордом одиночестве!
Но нет. Одиночество мне не светило.
Кто-то наступил на мою поясницу. Ненамеренно, судя по тому, что тотчас раздался короткий и удивленный женский взвизг, а нога исчезла. Я взвизгнула в ответ, не менее ретиво. Хотела откатиться вбок и встать, но не тут-то было!
Незнакомка пнула меня — уже специально — по почкам, не давая подняться. В белесой мгле мелькнула изящная, но злобная нога.
Судя по тому, как было жарко… И по тому, как мокро дышалось…
И по тому, что нога была голой и красноватой, можно сделать вывод: я в паровой бане.
Но приём тут какой-то не теплый.
Я, конечно, знаю, что в банях людей иногда бьют — для здоровья полезно — но всё же вениками, а не ногами. А потому…
— Прекратите драку! — строго заорала я, сворачиваясь креветкой, пока моя соперница, сосредоточенно сопя, отпинывала меня куда-то в угол.
— ТИНАВИ?! — ахнула девица, и по этому первому полноценному слову я поняла, с кем имею дело.
— Кадия?!
В поле зрения появились уже две ноги, теперь миролюбивые. Потом проступили руки, которые ухватили меня за плечи и подняли с мраморного пола. Лицо Кадии под полотенцем, смотанным на манер пустынного тюрбана, блестело изумлением.
— Кадия, — ошарашенно сказала я, потирая ушибленный бок. — Я только что была в Западном Хейлонде!
— Совсем перегрелась, бедная… — посетовала подруга, открывая дверь, которая оказалась в полушаге. Еще пара ударов по мне — я бы и так за нее выкатилась.
В лицо дохнуло холодом и острым запашком плесени. За дверью обнаружилась душевая шолоховского тринапского клуба.
Так-с, ну…
Нынешняя локация хоть как-то связана с моей жизнью, но логика Прыжка все еще непонятна.
— Тинави, на будущее: ты не парься в плаще. И вообще не парься. Во всех смыслах. Незачем тебе, — от души посоветовала Кадия. Немного раздраженно.