Тени забытых земель
Шрифт:
— И что же было на празднике?
— Когда все собрались, я попросила слово. Все решили, что я собираюсь поздравить сестру, и именно с этого я и начала свою речь, а закончила тем сообщением, что нашла себе мужа, и отныне королева может быть спокойна за мое будущее. Как и ожидалось, принц-консорт несколько растерялся, и постарался свести мои слова к шутке, а затем объявил, что у меня уже есть жених — его брат, и наша свадьба не за горами. Пришлось четко и внятно объяснить всем присутствующим, что брата принца-консорта я в глаза не видела, и видеть не желаю, а мое сердце уже давно отдано другому, тому, за кого и собираюсь замуж. Кроме того, я сказала, что не желаю связывать свою жизнь с безродным братом какого-то авантюриста, который хотя и сумел стать мужем королевы, но как был невесть кем, так им и остался. Дескать, нынешний принц-консорт может приписать себе хоть все титулы, какие только существуют на свете, но его суть от этого не поменяется — как был пришлым чужаком без роду и племени, так с той поры ничего и не поменялось… На мою сторону стала церковь, я поступала согласно законов своей страны, вокруг стояло множество людей, в том числе и послов иноземных государств, и принц-консорт вынужден был замолчать, хотя, судя по выражению его лица, готов был удавить меня своими руками. Дело кончилось тем, что, несмотря на слабые возражения Эмирил и бешенство принца-консорта, договор все же был подписан, после чего я ушла с приема, и помчалась к границам Бенлиора…
Даже в этом кратком повествовании было ясно, как отчаянно принцесса боролась за свое счастье, а также пыталась сражаться с кем, кого считала причиной всех несчастии своей страны. Сильная девушка…
— Потом какое-то время я жила в монастыре, ожидая свадьбы, и получая вести с родины. Знаете, в том тихом монастыре, впервые за несколько лет, мне было спокойно, и я просто жила, радуясь жизни. А потом… Однажды ко мне пришли и сказали, будто приехали посыльные с известием от моего жениха, принца Адриана. Естественно, я даже не вышла, а выбежала к тем людям, и последнее, что помню — это тряпка с какой-то резко пахнущей жидкостью, прижатая к моему лицу. Потом воспоминания идут урывками: дорога, кони, горы, непонятные разговоры, люди со змеиными хвостами вместо ног… А еще страшная тяжесть на душе, не дающая возможности даже перевести дух. Вот, пожалуй, и все… Знаете, когда я поняла, что вы пришли для того, чтоб спасти меня… Это были удивительные, непередаваемые ощущения подлинного счастья, и я их никогда не забуду!
— Принцесса, — начал, было, Андреас, — принцесса я хотел вам сказать… Что это?
И действительно, откуда-то издалека до людей донесся жуткий вой, хотя было понятно, что источник этого звука находится где-то вдали. Вой куда больше походил на стон умирающего существа, которое в отчаянии рыдает, не в силах расстаться с жизнью. Радовало хотя бы то, что этот жуткий вой все же не походил на голос катоблепаса.
— Наверное, в этом случае правильней спросить, не что, а кто это? — дядюшка посмотрел на брата Титуса, но тот лишь покачал головой.
— Не знаю. В здешних местах хватает всего, так что я даже предположить не могу, кто в состоянии издать подобный вой, и непонятно, что можно ожидать от того существа, которое в состоянии испустить такие звуки. Пожалуй, на всякий случай нам стоит прекратить разговоры, потушить огонь и лечь спать…
В этот момент горестный вой повторился, и брат Белтус, вздохнув, затушил огонек на лучинке: пожалуй, и верно, пора спать, тем более что завтра, с утра пораньше, всем опять предстоит долгий путь по лесу.
Непонятный вой, то смолкая, то не прекращаясь добрую четверть часа, раздавался всю ночь, и, в конце концов люди уже не обращали на него никакого внимания: ну стонет себе, и стонет, может, когда-то тому неизвестному созданию все же надоест страдать.
Куда неприятней было другое: в течение ночи кто-то огромный топтался возле землянки, пару раз снаружи доносился визг и тоненькое хихиканье, а еще чьи-то лапы скребли деревянный щит, прикрывающий вход в землянку. Оставалось только вновь и вновь благодарить того незнакомца, кто в свое время всерьез позаботился о собственной безопасности в этом крайне неприятном месте.
Утром, перед тем, как покинуть место ночлега, Андреас посмотрел на свежие царапины, оставленные на деревянном щите когтями неизвестного существа, но ничего не сказал, да и что тут скажешь? Судя по глубине отметин, когти у ночного гостя были длинные и острые, и оставалось только молить Небеса о том, чтоб не встретиться с владельцем этих коготочков.
Когда беглецы отошли от лагеря на довольно значительное расстояние, Абигейл произнесла:
— Зачем только сюда ходят люди? Неужели за богатством? Деньги — это, конечно, важно, но неподалеку от того лагеря я насчитала более дюжины могильных холмиков…
— Верно… — кивнул дядюшка. — И это если не считать тех, кого утащило местное зверье, или уволокли наги…
В этот момент вновь раздался все тот же тоскливый вой, только вот звучал он куда ближе, чем ночью. Похоже что беглецы, сами того не ожидая, подходят к тому, кто так громко стенает.
— Надо обойти стороной… — дядюшка оглянулся по сторонам, но брат Титус чуть усмехнулся.
— Пожалуй, не стоит. Я, кажется, догадываюсь, кто нам спать не давал. Не страшно. То есть ничего хорошего в этом создании, конечно, нет, но это наверняка не самый опасный обитатель здешних мест.
— А кто это?
— Увидите…
И верно, через какое-то время люди набрели на одиноко стоящее дерево довольно-таки немалых размеров. На нем тоже росли какие-то плоды, только вот на земле пока не лежало ни одного, да и незаметно было, чтоб на дереве сидели птицы. Кажется, тут людям ничего не обломится…
— Хотите посмотреть, кто нас пугал? — обернулся брат Титус. — Вон он, на одной из нижних веток висит, можете любоваться!
— Где?
— Говорю же, одна из нижних веток… Неужели не видите?
— Ой! — ахнула Абигейл, невольно схватив Андреаса за руку. — Вижу…
Непонятное существо увидели и все остальные. Надо признать: ранее беглецам ничего похожего видеть не доводилось. На одной из веток дерева, вцепившись в него длинной гривой, висела конская голова без тела, и, вращая налитыми кровью глазами, недовольно смотрела на людей. Прошло еще несколько томительных мгновений, и вновь раздался все тот же стон. Сомнений не было — более чем неприятные звуки издавала эта конская голова.
— Это еще что такое? — скривился дядюшка.
— Это сагари… — усмехнулся брат Титус. — Он рождается, когда под деревом от болезни умирает лошадь, и с той поры никак не может успокоиться: жутко воет по ночам, пугает всех и каждого звуком своего голоса, да и вид у него страшноватый. Кстати, те, кто слышат его вой, могут подхватить тяжелую болезнь.
— Но мы же выслушивали его завывания всю ночь!
— Вот сейчас с этим и разберемся… — брат Титу подошел к сагари. — Ну, так что, дорогой, может, хватит пугать честных людей? Давай-ка я отправлю тебя в загробный мир — я это умею. И дух твой заодно освобожу…