Тени забытых земель
Шрифт:
— Заткнись, придурок! — оборвал слишком разговорившегося сатира его приятель, постарше, и с одним обломанным рогом. — Тебя никто не просит болтать! Засунь свой болтливый язык знаешь, куда? Там же его можешь и оставить. И вообще, надо идти, этим сказать, что мы поймали пташек, о которых они говорили…
— А среди них баба есть! — молодой сатир уставился на Абигейл. — Ну, надо же! Слышь, может, возьмем себе бабу? А что, имеем полное право! Конечно, это на двадцать доз меньше, но у нас и без того много останется…
Андреас почувствовал, как после этих слов девушка сжала его руку. Понятно, любой испугается, когда на тебя так смотрит чья-то похотливая рожа. Парню только и оставалось, что шепнуть невесте: «Не беспокойтесь, Абигейл…». Впрочем, девушке было вполне достаточно этих слов.
— Губу закатай на место! — меж тем посоветовал приятелю однорогий. — Ни одна баба двадцать доз не стоит.
— Не указывай, я лучше знаю, что стоит, а что нет! Свою бабу иметь — это, я тебе скажу…
— Да ты, придурок, как видно, вчера хорошо приложился о то дерево, с которого свалился! — рявкнул второй сатир. — Щедрый больно! Вар ему на бабу захотелось поменять!
— А че, нельзя?
— Ты на чужой вар свое копыто не накладывай! И потом, нам эту бабу все равно не отдадут.
— Так мы ее заберем и спрячем! — все не мог успокоиться молодой. — Никто и не узнает!
— Ага, и как же ты ее вытащишь из этой кучи? — ухмыльнулся однорогий. — Сетку снимать будешь? Только попробуй это сделать, как ее дружки тебе враз харю начистят и по заднице напинают!
— Кто напинает? — заржал молодой. — Эти доходяги?
— Да кем бы они ни были! Сказано же было: людишки шустрые, за ними глаз да глаз нужен!
— Слышь, а может и у них в карманах пара доз завалялась? Не мешало бы пошарить…
— Не, ты как был придурком, так им и остался! Интересно, каким образом ты в этой куче шмон устроить собрался? Сквозь сетку? Лучше иди к тем, кто нам за их поимку вар обещал.
— А чего это я должен бежать? Че я тебе, сопля зеленая? Сам беги, а я этих покараулю! Как бы не удрали…
— Не удерут, прослежу. Я сказал — иди! И быстро!
— Да пошел ты сам!..
Между сатирами разгорелся яростный спор о том, кто должен идти и сообщить о пойманных людях, а кто должен остаться присматривать за пленниками. Казалось, козлоногие даже на какое-то время забыли о людях, и самозабвенно орали друг на друга, обвиняя своего собеседника в тупости, дурости и отсутствии мозгов. Вон, у каждого уже чуть ли не пена изо рта пошла…
Андреас не обращал внимания на это выяснение отношений. Дело в том, что в тот момент, когда сатиры накинули на людей сетку, молодой человек шел последним, и так вышло, что сетка упала на него своим краем, и почти не задела правую руку. Конечно, когда Андреас вместе со всеми свалился на землю, то упал он как раз на правую сторону, и потому сатиры, оглядывая пленников, не заметили, что у одного из людей почти свободна рука. Сейчас оба козлоногих стояли с противоположной стороны, подле дядюшки и брата Белтуса, и не обращали никакого внимания на Андреаса. Это был реальный шанс освободиться, и молодой человек решил им воспользоваться. Только вот как сделать это незаметно? Сатиры ведь неплохо видят, да и могут сообразить, что к чему…
— Дядя Эдвард… — почти прошептал Андреас. — И вы, парни, тоже: сделайте все, чтоб сатиры не очень внимательно следили за нами, или чтоб они на какое-то время отвлеклись. У меня одна рука почти свободна и я попытаюсь перерезать сетку.
— Понял… — все так же негромко отозвался дядюшка.
Стараясь не совершать резких движений, Андреас сумел незаметно вытащить из кармана припрятанный там нож, и стал осторожно перерезать ячейки сети. По счастью, нож был наточен отменно (за что большое спасибо Стену — это у него Андреас забрал нож: как видно, бывший наемник держал все свое оружие в отменном порядке, опасаясь возможного нападения), а ячейки сети были достаточно тонкие, да и сама сеть далеко не новой, и потому резать ее было довольно легко. Еще следовало радоваться тому, что в эти минуты опасности молодой человек словно встряхнулся, позабыл о своих болезнях. Сознание стало ясным, движении обрели уверенность, хотя пальцы еще и подрагивали. Неизвестно, надолго ли у Андреаса хватит подобного запала, но тут уж как повезет…
Меж тем через какое-то время козлоногие кончили ругаться, и, как это ни странно, более молодой сатир остался приглядывать за пленниками, а тот, что постарше, куда-то направился. Что ж, этим надо воспользоваться в должной мере.
— Слышь, парень, это вам наги пообещали за каждого из нас по двадцать доз вара? — поинтересовался дядюшка, когда однорогий сатир скрылся в кустарнике.
— Ну, они. А тебе что за дело?
— Просто ничего они вам не дадут… — усмехнулся дядюшка. — Ни дозы не обломится, а знаешь, почему? Нет у них вара.
— Ври дальше… — ухмыльнулся сатир. — Да только у них он и есть. Дерут, правда, сволочи, за него немилосердно: людей им приводи живыми и здоровыми, да еще и добро этих людишек не позабудь приволочь… Сколько мы таких, как вы, нагам уже перетаскали — не счесть! И каждый нам плел невесть что, грозил, пугал, уговаривал…
— А вы что, не заметили, что в последнее время с варом в нагов напряженка? — поинтересовался дядюшка.
— И че?
— А то, что канал поступления перекрыт, так что никакого вара в Запретные земли больше поступать не будет.
— Ври дальше. Вар был, есть и будет. За каждого из вас мы получим по двадцать доз… Ох, прям слюна каплет, стоит только представить, в какой отрыв я уйду!
— Ну, обещать — это не значит получить, и я очень сомневаюсь, что вам дадут такое количество наркотика. У нагов больше нет вара, а вот в монастыре его можно достать. Освободи нас, и я…
— Заткнись. Если за каждого из вас нам дадут по двадцать доз, то это… — по напряженному лицу сатира было понятно, что посчитать такое количество ему не по силам — уж очень много! — В общем, нам хватит.
— А я вам говорю — ничего вы не получите! — продолжал упорствовать дядюшка. — Наги вас обманывают, нет у них вара. Считай, кончился. Хочешь, докажу?
— Ну?
— Когда наг сюда заявится, ты попроси у него оплату, то бишь вар. И знаешь, что будет? Ничего ты у него не получишь, в лучшем случае — пару доз.
— Это ты пытаешься мне втереть, что мы понапрасну старались, и нам ничего не дадут?
— Сообразительный ты парень… А вот если ты освободишь нас…