Тени забытых земель
Шрифт:
Однако стоило Андреасу выйти из трапезной, как его перехватил брат Ютус, крепкий тридцатилетний монах. Это был тот самый привратник, в чьи обязанности входило следить за дверями и стеной, соединяющими обе части монастыря. Он даже жил в небольшом домике неподалеку от ворот, и относился к числу тех людей, мимо которых, как говорится, муха не пролетит незамеченной.
— Брат Андреас, там тебя спрашивают.
— Кто?
— Да один из тех, что сегодня пришел сюда с вашим отрядом. Молодой парень, весьма настырный. Говорит, вы с ним друзья…
Журмер, чтоб его! Как видно, у этого типа хватило наглости снова набиваться Андреасу в закадычные друзья-приятели. Интересно, что ему еще надо? Кажется, даже такому человеку, как этот не имеющий совести худородный дворянчик, должно быть понятно, что молодому послушнику нет и не может быть дела до того, кто треплет о нем языком направо и налево.
— Есть такие друзья, с которыми врагов не надо! — горько усмехнулся Андреас. — По счастью, этого парня мне не довелось числить в приятелях. Так что, брат Ютус, не откажи в любезности: передай ему, что я не собираюсь с ним встречаться. Более того: тешу себя надеждой, что мы с ним больше никогда не увидимся.
— Я, конечно, скажу… — пожал плечами брат Ютус. — Только поверь мне, этот парень и дальше будет лупить кулаком в двери. Знаю таких типов, не раз им рожи чистил (прости меня за то Светлый Единый!), потому как подобные наглецы не понимают слов увещевания, зато лезут туда, куда им соваться не положено. Что-то ему от тебя надо…
— Тогда… — Андреас на мгновение задумался. Интересно, с чего это Журмер вздумал поднимать шум, требуя встречи со старым другом? Конечно, можно махнуть на все рукой, но молодому послушнику стало интересно, что же такое задумал этот хлыщ? Вообще-то можно кое-что предположить… — Тогда, пожалуй, я с ним поговорю.
— Поговори… — согласился брат Ютус. — Только, ты уж извини, я буду находиться подле вас. Во-первых, как ты знаешь, я всегда должен стоять рядом, если кто-то из пришлых вздумает беседовать с братьями, а во-вторых, скажу тебе честно: не нравится мне рожа у этого парня. Да и чванства у него хватает, говорил со мной так, будто делает великое одолжение, снисходя до общения со мной, недостойным, и посылая за тобой.
Подойдя к двери, брат Ютус открыл окошко и громко спросил в темноту:
— Кто из вас просил о встрече с одним из наших братьев?
— Адриан, друг, это я! — из мрака показалось лицо Журмера, который только что не просовывал голову в небольшое окно. — Мне надо с тобой несколькими словами перекинуться!
— Слушаю… — Андреас постарался, чтоб в его голосе не было слышно откровенно неприязненных ноток.
— Ну не таким же образом! Ты там, я здесь… Как-то непривычно разговаривать со старым товарищем через запертую дверь! Адриан, ты не мог бы выйти сюда?
— Извини, но по вечерам нам запрещено покидать обитель без достаточных на то оснований.
— Но мы же друзья! И потом, мы оба находимся в монастыре, так что ты ничего не нарушаешь! Разве встретиться с хорошим знакомым и просто поговорить с ним…
— Повторяю: по вечерам мы не имеем права переступать за эту дверь.
— Раз такое дело, то я могу пойти на вашу половину…
— Посторонние не имеют права заходить сюда без разрешения отца-настоятеля.
— Да разве я посторонний? Скорее, гость.
— Гостям тоже запрещено ходить по монастырю, кроме, разумеется, тех мест, где вы сейчас находитесь.
— Адриан, ты давно стал таким приверженцем законов? — заметно, что Журмер не ожидал такой встречи. — Помнится, раньше…
— Извини, но сейчас не время предаваться воспоминаниям. Кроме того, мы не встречаемся без достаточных на то оснований со всеми, кто этого пожелает. Итак, что ты хотел мне сказать?
Кажется, Журмер не ожидал такого развития событий, заметно, что растерялся.
— Я просто хотел поговорить наедине, по-дружески…
— Для дружеского разговора ты нашел крайне неподходящее время. Это все?
— Я… Я хотел тебя кое о чем попросить.
— Говори, в чем состоит твоя просьба, только побыстрее. Повторяю: время позднее, а здесь действуют очень строгие правила, которые я не намерен нарушать. Кроме того, вот-вот начнется вечерняя молитва, так что на долгие разговоры с кем бы то ни было у меня совсем нет времени. Да и желания говорить тоже.
Журмер прекрасно понял скрытый подтекст в словах Андреаса, но предпочел сделать вид, что прозрачный намек не имеет к нему никакого отношения.
— Неужели ты не можешь сделать исключение для старого друга? И потом, то, о чем я хочу с тобой поговорить, не предназначено для чужих ушей.
Андреасу уже здорово надоел этот беспредметный разговор, а еще больше раздражал сам Журмер, который вовсю пытался показать себя куда более значимым человеком, чем был на самом деле. Надо же, дворянчик напускает тумана, пытается намекать на то, что никто не должен знать, что он собирается сказать Андреасу, хотя наверняка неподалеку от него стоит, по меньшей мере, несколько человек, и с интересом слушают эту так называемую беседу.
— Исключений из правил нет, и быть не может. Если это все, то я намерен попрощаться.
— Послушай, приятель…
— Вообще-то приятелями мы никогда не были, — холодно произнес Андреас. — Если честно, то при встрече в Лаеже мне пришлось поднапрячь память, чтоб вспомнить, где ранее я мог тебя видеть. А еще я должен сказать, что совершенно не понимаю твоего панибратства по отношению ко мне — в числе моих друзей ты точно не числишься. Так что единственное, что я сейчас могу сказать тебе в ответ, так только пожелание спокойной ночи. Заодно попрошу меня больше не беспокоить, в дверь не стучать и не тревожить понапрасну братьев… — и Андреас захлопнул окошко, успев заметить выражение растерянности на лице Журмера.