Тени забытых земель
Шрифт:
Эта история произошла немногим более тридцати лет тому назад, и с той поры о пропавшей женщине ничего не было слышно. Понятно, что она погибла, хотя если бы случилось чудо, и эта особа вернулась из Запретных земель живой и здоровой, то ее все одно ждала бы монастырская тюрьма. Впрочем, заявись она чуть живой и смертельно больной — все одно ее отправили бы в то невеселое место для того, чтоб она полной мерой осознала совершенное ею преступление, и смогла в нем раскаяться.
Что же касается самой тюрьмы, в которую ее могли бы отправить, то это мрачное исправительное заведение находилось где-то на севере страны, и было предназначено как для согрешивших церковников, так и для тех, кто осмелился поднять руку на слуг Божьих. Понятно, что условия содержания тамошних заключенных вряд ли можно назвать
Ну, тюрьма тюрьмой, а с той поры в монастыре Святого Кармиана ввели куда более жесткие правила для тех особ, что заявлялись сюда в надежде отправиться в Запретные земли. Увы, но женщины по-прежнему (пусть и не так часто, как прежде) пытаются пройти в те опасные места, только вот отношение монахов к таким особам в корне поменялось. С ними больше не ведут долгих разговоров с увещеваниями и уговорами, а просто отправляют в один из монастырских карцеров — пусть безвылазно сидят там до того времени, пока не появится возможность отправить их домой. Что же касается недовольства женщин сложившимся положением, то до этого никому из обитателей монастыря не должно быть никакого дела: всем известно, что этих особ в гости никто не звал! Более того, нет ничего плохого в том, что сидя под замком на воде и хлебе, дамы всерьез призадумаются о суетности мира, тщетности надежд и вреде неуемных желаний…
На следующий день стало известно, что состояние здоровья всех тех четверых монахов, которых поранил свитт, оставляет желать лучшего. Причина их резкого ухудшения состояния была ясна — сильнейшее заражение крови. Похоже, что незадолго до того, как свитт напал на людей, он ковырялся в каком-то дохлом животном, и небольшое количество разлагающихся тканей осталось на клыках и копытах свитта. Увы, но трупный яд, пусть даже в самых крохотных количествах — страшная вещь, и сейчас монастырский лекарь только что не руками разводил: срочно нужны корень и трава пролестника, а иначе на благополучный исход болезни можно не рассчитывать. Конечно, в лазарете еще остался небольшой запас спиртовой настойки пролестника, и именно ею он усиленно лечит заболевших, но той настойки осталось совсем немного, буквально капли, и потому нужно срочно достать свежее растение, тем более что сейчас подошло самое время для сбора этого дивного создания Богов, чудодейственного по своей исцеляющей силе.
Пролестником растение называли потому, что оно росло только на прогалинах в лесу, небольших полянках, или же на чуть возвышенных местах, то есть там, куда среди высоких деревьев падали солнечные лучи. Кстати, кроме Запретных земель, это растение нигде не встречалось. Да и вид у пролестника был совершенно необычный, с виду больше напоминал обычную садовую репку, только вот как сам корень, так и цвет ботвы у этой «репки» был ярко-сиреневого цвета. Всего лишь один небольшой кусочек ботвы или корня этого удивительного растения оказывался сильнее целой горы других лекарств, и был совершенно незаменим при множестве заболеваний. За пролестником охотились как сами обитатели Запретных земель, так и пришлые собиратели трав, потому как высушенные трава и корни этого необычного растения ценились у аптекарей чуть ли не на вес золота.
Конечно, монахи тоже выходили собирать пролестник — всем обитателям монастыря на целый год хватало совсем небольшого количества этого растения, всего лишь двух-трех десятков корнеплодов с ботвой, только вот сейчас все имеющиеся в лазарете запасы подошли к концу, и пора бы вновь отправится за ним, тем более что подошло время сбора. У монахов было что-то вроде небольшой делянки в лесу, где рос пролестник, причем эта делянка находилась неподалеку от обители, рядом со скальной грядой, и собиратели трав туда обычно не заглядывали. Дело в том, что это место располагалось совсем близко от монастыря, и потому никому из старателей не могло придти в голову, что совсем рядом находятся те растения, за которые они обычно рыщут по всем Запретным землям.
Выбора у отца Маркуса не было, и он разрешил шестерым монахам пойти за пролестником, тем более что время сбора этого растения, и верно, уже подошло, и несколько дней промедления могут оставить обитель без этого
Заодно разрешили уйти в Запретные земли и всем тем, кто вчера пришел из Лаежа. Конечно, их вновь пытались отговорить от похода в те недружелюбные людям края, только вот увещевательные слова братьев-кармианцев словно уходили в пустоту. Каждый из вновь пришедших просто-таки рвался оказаться в Запретных землях, наивно рассчитывая разбогатеть в самое ближайшее время, и потому слова монахов о возможных опасностях, подстерегающих людей, а заодно и об угрозе для их жизни, воспринимались каждым из старателей как досадная помеха на пути к вожделенной цели. Что ж, как говорится, вольному воля.
В тот день Андреас вновь было дневное дежурство на монастырской стене, и на душе у него вновь было невесело, и для этого у парня были все основания. Дело в том, что сразу же после утренней молитвы настоятель вызвал к себе брата Андреаса. Без долгих вступлений отец Маркус сообщил, что несколько дней назад отправил письмо, в котором, помимо прочего, было сказано и о его решении насчет настойчивых просьб, касаемых судьбы молодого послушника. Так вот, настоятель известил Андреаса том, что дает свое согласие на то, чтоб сын герцога Лурьенг покинул обитель, но только в том случае, если целью этого будет брак, заключенный на благо страны.
Увидев растерянность на лице Андреаса, отец Маркус вздохнул, и сказал, что, судя по всему, это единственно правильное решение в сложившейся ситуации. Дело в том, что брат Вайбус вчера доставил ему письмо, в котором была подтверждена правота этого решения. В том письме было сказано, что, скорей всего, Эмирил, королева Бенлиора, не протянет и месяца, а беспорядки в той стране уже идут полным ходом, и следует благодарить Богов, что дело еще не дошло до народного восстания. Исходя из всего этого, необходимо как можно скорей заключить брак между Абигейл, принцессой Бенлиора, и Адрианом, сыном герцога Лурьенг, чтоб к тому моменту, когда нынешней королевы не станет, на престол могла взойти не просто принцесса, а королева с мужем, за которым стоит реальная сила. Проще говоря, при восшествии на престол у новой королевы будет должная поддержка, которая сумеет обуздать беспорядки, давно терзающие Бенлиор. Еще Андреасу не помешает знать, что аристократия всех стран не только приветствует этот брак, но и полностью поддерживает его.
Так что нравится это молодому послушнику, или нет, но ему придется пожертвовать своими стремлениями и интересами ради благой цели. Впрочем, он и сам должен понимать, что в той среде аристократов, к которой он принадлежит по рождению, часто приходится наступать на горло собственной песне. Вот потому, как ни горько отцу Маркусу, но он должен признать обоснованность и правоту подписанного брачного контракта, и даже благословить молодого человека на брак и семейное благополучие. Короче, скоро Андреасу придется покинуть обитель… Когда именно произойдет это событие? Очевидно, в самое ближайшее время, но о более точных сроках настоятелю сообщат письмом, и за женихом будет прислан почетный эскорт… Так сказать, доставят прямо в церковь, к невесте и обручальным кольцам. А пока что с молодого послушника никто не снимал его обязанностей, и до того, как за ним закроются двери монастыря, он должен подчиняться законам, установленным в обители…
Так что сейчас Андреас нес дежурство на монастырской стене, а если быть более точным, то со стороны, которая вела к Лаежу. На сердце опять было неспокойно, как бывает всегда, когда тебя вынуждают поступать помимо своей воли. Ну, как тут себя в очередной раз не сравнить с мячиком для игры? И потом остается открытым вопрос с принцессой Абигейл… Как она сейчас выглядит, какой у нее характер, да и смогут ли они найти меж собой общий язык? Семейная жизнь — это совсем непросто даже для тех, кто хорошо знает друг друга, а тут должны вступить в брак два, по сути, незнакомых человека! Та давняя встреча — это, можно сказать, детские воспоминания, за которые так цепляется принцесса… Как бы эти воспоминания не вошли в столкновение с действительностью, и не вызвали горькое разочарование у обоих. Что же касается правления Бенлиором, то этот вопрос волновал Андреаса меньше всего — и без него найдется, кому принимать решения, тем более что от него самого там будет мало что зависеть…