Тени
Шрифт:
— Таким образом, эти Аэрумы могут увидеть следы вокруг меня и… и по этому следу найти тебя?
— Да.
— О, Боже, — она схватилась за сердце.
— Твой след очень слабый. Не думаю, что будут какие-нибудь проблемы.
Ее затопило облегчение и, казалось, он попытался улыбнуться.
— Чувствуя себя глупо, даже говоря это, но ты не можешь никому рассказывать, Бетани. Никто не должен знать.
Тогда она рассмеялась, зная, что удивила его.
— Доусон, никто бы мне не поверил.
— Это
Узлы в ее животе покрылись льдом.
— Что ты имеешь в виду?
— ДОД берет на себя заботу о них. Как? Не знаю. Но их основная работа — держать нас в тайне и убеждаться, что никто не угрожает этой цели.
Думать об этом страшно, но так же она понимала почему. Люди взбесились бы, если бы узнали, что вокруг бегают инопланетяне. Инопланетяне, которые могут менять личность, передвигаться со скоростью света, и использовать любую энергию.
С другой стороны, человек, который хранил такую тайну, обладал большой силой, разве нет? Если бы такой человек обратился бы к общественности с деталями, вероятно, это привлекло бы к себе деньги.
Бетани потрясла головой. Это было бы не правильно, хотя бы по нескольким причинам.
— Я ничего не скажу, Доусон. Я знаю, что обещание не многое значит, но… я, правда, не хочу исчезнуть, и я не хочу доставить тебе проблемы.
Он громко выдохнул.
— Я верю тебе. Спасибо.
Сердце билось в тишине, пока она изучала его опущенное лицо. Боже, как же он был красив. Черты его лица прекрасно соединялись в целое. Следовало бы знать, что здесь каким-то образом была замешана какая-то чужеродная ДНК. Потом она вспомнила их первый телефонный разговор, и как он сказал, что он был издалека. Забавно, что он не соврал ей тогда.
Бетани действительно не знала, что сказать или о чем думать. Очевидно, что она не была сумасшедшей. Доусон был… инопланетянином, но ей было тяжело видеть это. Не то, чтобы она не могла принять то, кем он являлся, но, когда она смотрела на него, все, что она видела, это Доусона.
Доусона, который разговаривал с ней в первый день здесь, который вышел в след за ней в коридор, и который пропустил урок, чтобы пообедать с ней, разговаривая, пока они оба не заснули.
Все, что она видела в действительности, был Доусон — мальчик, в которого она влюбилась.
Пока она смотрела на него, он оставался недвижим, но теперь отвел взгляд, изогнув мышцы челюсти.
Неожиданно Бетани поднялась на колени.
— Могу я дотронуться до тебя? Когда ты в своей… истиной форме?
Его глаза вцепились в ее, зеленые водовороты со смесью надежды
— Почему ты этого хочешь?
Она прикусила свою губу, что если она каким-то образом оскорбила его? Было ли прикосновение к его истинной форме грубым? Он отпрыгнул от нее ужасно быстро.
— Не знаю. Просто хочу.
Шок выплеснулся на его лицо.
— Ты, правда, этого хочешь?
Задержав дыхание, она кивнула.
— Это не должно усилить твой след, но… — он поднялся на колени, и закрыл глаза.
Секундой позже он исчез. Его одежда, форма под ней, все просто исчезло, но
быстро сменилось белым светом с голубыми краями. Он протянул одну руку, и сформировал пальцы. Пять. Точно как ее. Взгляд Бет метнулся вверх, и он, в ожидание, склонил голову на бок.
Его свет озарил всю комнату. От него исходило тепло. Как бы ни странно было видеть это, он был красив. Настолько красив, что на ее глазах появились слезы, которые не имели никакого отношения к интенсивности света.
С сердцем, колотящимся в горле, она протянула руку. Когда ее пальцы задели свет, слабый электрический разряд прокатился вверх по ее руке, а потом она почувствовала легкую вибрацию. Ее пальцы сжали его, и на ощупь они были такими же. Теплыми. Гладкими. Сильными. Это была рука Доусона.
Он просто выглядел по-другому.
Бетани медленно придвинулась ближе, осторожно, чтобы не тревожить его.
— Можно мне дотронуться до тебя еще больше?
После паузы он кивнул.
Тогда ее осенило.
— Ты не можешь разговаривать со мной в этой форме, да?
Доусон покачал головой.
— Это грустно, — но потом она положила руку туда, где, как она предполагала, находилась его грудь, и его свет запульсировал. В комнате раздался отчетливый треск, похожий на продувку сокета. Гул прокатился по ее руке, напомнив толчки газонокосилки.
Ее рука соскользнула вниз, и свет стал еще более сильным. Она начала улыбаться, но потом осознала, что лапает его, и, ну, это было неловко. Оттянув руку назад, она надеялась, что он не заметил ее румянца.
Доусон опустил руку, и свет потускнел. Как и прежде, он исчез и принял форму, которая была ей знакома, джинсы и все остальное.
— Эй, — сказал он.
— Красиво, — выпалила она. — Ты красивый.
Его глаза расширились, и она почувствовала себя какой-то идиоткой.
— Я имею в виду, что ты не являешься чем-то… плохим.
— Спасибо.
Она кивнул.
— Со мной твой секрет в безопасности. Обещаю. Тебе не о чем беспокоиться.
— Тогда, ты в порядке?
— Все в порядке, — прошептала она, все еще на седьмом небе от красоты его истиной формы.