Шрифт:
Ли Брэкетт
Тени
Бесчисленное множество лет в мире маленькой голубой звезды не появлялось ни малейшего признака, звука или ощущения человека. И вот теперь, без всякого предупреждения, в воздухе снова возникло нечто знакомое - колебания, тонкая пульсация, которые могли означать только один вид жизни. Тени почувствовали его. Тени, которые ждали так долго и терпеливо. Они зашевелились среди разрушенных стен. Они выпрямились и встряхнулись, и между ними пробежал беззвучный шепот, жаждущий шепот, неистовый и нетерпеливый: "Человек! Человек! Вернулся Человек!"
Корабль Галактической службы лежал на обширной
Вдыхая теплый воздух, Хаббард зарыл ноги в почву - темную и плодородную. Он широко улыбался.
– Что-то тут есть, - сказал он.
– Довольно приятный мир. Ей-богу, приятный.
Он был молод. Его специальностью была антропология, и он впервые совершил путешествие в космос. Для него звезды еще светили ярко. Барриэр смотрел на него с завистью, смешанной с печалью. Он ничего не говорил. Взгляд его блуждал по долине и лесу, изучал небо - подозрительный, тяжелый взгляд. По возрасту он годился Хаббарду в отцы - и ощущал каждый свой год. Он чувствовал себя придавленным и покалеченным этими годами.
– Конечно, краски совершенно другие, - продолжал Хаббард, - но это ничего. Пожить бы тут немного, под этим голубым солнцем, - глядишь, и люди начнут считать, что это естественно.
– Какие еще люди?
– проворчал Барриэр.
– Ну, появятся же люди, которые станут тут жить!
– Хаббард внезапно засмеялся.
– Что это с вами? Наконец-то мы нашли такой прекрасный мир, а вы мрачный, будто это просто скопление мертвых скал.
– Сдается мне, - медленно возразил Барриэр, - что я повидал слишком много скоплений мертвых скал и слишком много прекрасных миров, чтобы...
Он осекся. В разговорах не было смысла. В самом деле, болтать даже неуместно. Если ему больше не нравится его дело, можно отправиться на Землю и остаться там, а звезды предоставить молодым, которые еще не потеряли веру в них. Горы, равнины и лес были очень спокойны в это яркое голубое утро. Ни одно крыло не разрезало свежий воздух, ни одна лапа не шуршала в перепутанных травах, ни звука не слышалось среди невиданных деревьев. Он беспокойно суетился на одном месте, как старая гончая, которая чует опасность в предлагаемой игре. Это была работа Барриэра, его наука, старейшая наука человечества - рискнуть отправиться в чужие миры, ощутить неизведанное, увидеть невиданное и выжить. Он стоял во главе Земного исследовательского отряда и был экспертом по исследованиям и разведке. Он был им всю жизнь. Слишком долго.
– Хотелось бы мне, чтобы Кендалл уже вернулся, - сказал Хаббард.
– Не терпится начать.
– Что вы надеетесь найти?
– Откуда я знаю? В этом-то и прелесть. Но должна же быть какая-нибудь жизнь в мире, подобном этому!
– Человеческая жизнь?
– Почему бы и нет?
Снова Барриэр что-то буркнул - и снова ничего не ответил.
Они ждали. Другие разбрелись по равнине и берегу реки, чтобы взять пробы почвы, скал, воды и растений. Они были вооружены и держались недалеко от корабля. Измерив солнечную радиацию, состав атмосферы, гравитацию и еще миллион с небольшим всяких показателей, делающих мир приемлемым или неприемлемым для землян, технические приборы классифицировали планету как земной тип А, и корабль, соответственно правилам Разведки, приземлился, чтобы определить условия на поверхности. Насколько можно было судить, они оказались благоприятными.
Барриэр суетился, вслушиваясь в тишину.
Немного спустя высоко в небе показалось пятно. Приближаясь, оно издавало тонкое жужжание и постепенно превратилось в геликоптер, который сел возле корабля, точно комар рядом с акулой. Оттуда вышел Кендалл со своим разведчиком и оператором.
Барриэр устремился к ним:
– Что вы нашли?
– Все то же самое, - ответил Кендалл, - ничего особенного. Кроме... Он заколебался.
– Кроме чего?
– Там что-то непонятное, за лесом. Мне показалось, похоже на городские развалины.
– Вон что!
– воскликнул Хаббард.
Кендалл пожал плечами.
– Ребята говорят - просто скопление скал заросло лесом. Не знаю. Можете решать сами, когда снимки увидите.
С равнины и с берега реки прибежали люди. Все они были молоды, как Хаббард. Пожилыми были только капитан, заведующий техническим оборудованием, двое ученых да Барриэр. Загудели возбужденные голоса, все говорили одновременно: земной корабль совершил не так-то много посадок, и со времени последней прошло немало. Исследователи напоминали подростков, освободившихся из школьного заключения, возбужденных и гордых тем, что обнаружено.
Барриэр прошел с ними в главный салон корабля. Автоматически проявленный фильм зарядили в проектор. Погасили свет. Маленький экран ожил. Все с неослабевающим интересом наблюдали панораму в естественных красках. Было похоже и непохоже на Землю. При ближайшем рассмотрении лесные деревья оказывались вовсе не деревьями, а чудовищно громадными цветками с толстыми, будто стволы деревьев, стеблями, украшенными великолепными невиданными соцветиями. Барриэр разглядел нечто вроде бабочки или парящего в воздухе лепестка. Все остальные предметы были неподвижны.
– Обнаружены ли какие-нибудь признаки фауны?
– спросил он.
– Нет.
– Капитан покачал головой.
Хаббард нетерпеливо возразил:
– Может, их вертолет спугнул!
– Перепуганные существа бегут, - сказал Барриэр.
– А тут никто не бежит.
Хаббард тихонько выругался, а Барриэр улыбнулся. Хаббарду необходимо открыть тут жизнь - и точка. У него почти не было возможности применить свою антропологию, а путешествие подходит к концу. Он прямо-таки настаивал, что здесь должны быть животные - ведь без них, вероятно, не было бы и людей.
– Вот, - сказал Кендалл и поднял руку.
Фильм остановился на кадре с изображением зарослей цветов-деревьев и вьющихся растений - заросли были реже обычного леса. Местами среди беспорядочной растительности торчали груды и гряды камней.
– Вот о чем я говорил, - Кендалл снова поднял руку. Изображение вращалось, повторяя широкие низкие круги вертолета над местностью.
– Я уже поближе подобрался, и то не мог разглядеть, что это такое.
Вмешалось еще двое. Эйкен, межпланетный археолог, с большим сомнением допускал, что это может быть городом. Кэффри, геолог, утверждал, что с таким же успехом это может быть естественным скалообразованием.