Тенор (не) моей мечты
Шрифт:
О-ох. Да он просто с ума сошел!
Я посмотрела на полузакрытые глаза, послушала прерывистое дыхание, поняла, что сама тоже дышу прерывисто, а коленки предательски подгибаются, и кошачье трико кажется невыносимо тесным…
— Артур. Не надо!
Хотелось строго. Получилось как-то… даже не жалобно. Томно. И в голосе послышалось: «Ну, возьми меня…»
Бывший, владелец абсолютно избирательного слуха, услышал только «возьми меня», ну кто бы сомневался… А я, кто бы сомневался, сама вцепилась в него, и мне вдруг стало совершенно все равно — где мы, когда мы… Я просто хотела
— Ты так прекрасна, Анечка, моя Нюсенька… как снимается это чертово трико?..
— Молния сзади, — шепнула я и нетерпеливо прикусила мужа за губу.
Мы сдирали чертово трико в четыре руки, попеременно целуясь и ругаясь на плотный бифлекс, и стоило Артуру спустить его с моих плеч — я застонала, громко и непристойно. Его губы… О боже, Артур!
— Артур…
— Я так и знал, что ты без белья, — прошептал он, опускаясь на колени…
И тут… тут за дверью послышался голосок Милены. Звонкий такой. Пронзительный. У меня сразу же заболели зубы. И голова, ушибленная дверью. И все, все у меня тут же заболело!
— О, мальчики! А что это вы тут собрались?
Мальчики? Какие еще мальчики?..
Я замерла, прислушивась.
На риторический вопрос ответил Лев. Драматическим шепотом:
— Тихо! Иди, Ленок, иди, куда шла!
— А… иду-иду, не мешаю, — так же звонко отозвала Милена. — Я всегда говорила, что Анечка — молодец! Нам всем у нее учиться и учиться! Вы репетировали, Бонни, или это был экспромт?
— Vaffanc'ulo, detka, — присоединился сердитый Бонни Джеральд.
(Иди в задницу, итал.)
— Артур… — я попыталась оторвать голову мужа от своего живота, пришлось его даже за волосы дернуть.
— Да, милая? — поднял затуманенный взгляд он, продолжая стаскивать с моих бедер трико.
Прилипшее намертво.
— Артур, что там за флешмоб за дверью? Да прекрати же!
— За дверью? — сделал удивленные глаза он. — А, не обращай внимания, это совершенно неважно! Анечка, любимая… Выходи за меня снова, а?
— Ой, милорд Говард, вы уронили! — снова прозвенела девочка-Миленочка. — Вот! Ой, серебряный доллар! Какой старый, вы коллекционируете?
Ответом ей послужил шипящий английский мат на тему «заткнись и убирайся, дура!». Кто матерился, английский лорд или мистер Джеральд, Ане уже было все равно. И на шипение леди Говард, добавивший несколько ласковых слов по-русски и велевших всем быстро сматываться и не мешать «им» мириться, плевать.
Голова взорвалась болью. Я оттолкнула Артура, кое-как натянула на грудь трико, до того болтавшееся на запястьях, и…
Я даже не поняла, как мне удалось выпинать бывшего за дверь. Он просто покатился кубарем, за ним следом полетели пиджак от Армани и галстук в скрипичных ключах.
— Козел! — заорала я как… как никогда в жизни. Уперев руки в боки. Так, кстати, подобные мерзкие звуки — вообще класс. Закачаешься. И удобно. — Убирайся, чтобы я тебя больше не видела!
— Анечка, ты все не так поняла! — У Артура стали совершенно растерянные и несчастные глаза. Но меня актерскими фишками не проймешь!
— Ах, не так? У меня глюки? Ты не спорил с этими… этими…
Я уставилась в серые наглые глаза лорда, оказавшегося ближе всех. Лорд быстро опустил в карман блеснувшее серебром нечто и слегка виновато ухмыльнулся. А леди потянула его за рукав, разве что не шипя: «атас, валим, пацаны!»
— Ну что ты, в самом деле, — соврал, глядя мне в глаза, Лев. — Вовсе мы не спорили!
— А, просто мимо проходили! — взвилась я.
Все могу простить. Все. Кроме вот такой наглой лжи в глаза!
— Ань! Пожалуйста… — попросил Артур.
Почему-то именно на это беспомощное «Ань» что-то резануло по сердцу, у меня через мгновение трансформировалось в такую ярость, что золотые мушки замерцали перед глазами.
— Ах ты ж, козлина! Год не вспоминал, что у тебя жена есть!.. А теперь — поспорил на меня, да? Скучно стало? Адреналину не хватает? — Я задохнулась от злости и обиды.
— Перестань, Ань! — Артур поднялся, держась за поданную Бонни Джеральдом руку.
— Перестать? Опять заткнуться и не отсвечивать? Ну нет! Хотел говорить — вот мы и говорим!
— Белиссима, — с маньячно горящими глазами прошептал Бонни Джеральд.
— Vaffanc'ulo! — его же словами ответила я и снова обернулась к бывшему. — А ты, звездища…
Меня понесло. Я сама понимала, что несет, но остановиться не могла. Не сейчас. Не после четырнадцати лет молчания.
Я высказала ему все. Что он эгоист, чихающий на всех, кроме себя. Что трахается на гастролях с кем попало и даже не считает нужным это скрывать. Что принимает как должное мои жертвы. Про его любовницу Дану, приходившую ко мне в дом чтобы меня же и пожалеть. Про то, чего мне стоил тот год — когда надо мной ржали все кому не лень. Потому что мой муж настолько меня не уважает, что даже в собственный проект пристраивать не стал. Видимо, недостойна, да?
— Вы не есть правы. Арчи сказать, Анна есть Миледи, — нагло влез в мой монолог мистер Джеральд. — Белиссима Миледи!
— На спор, да, А-арчи? — передразнила я режиссера, глядя при этом исключительно на бывшего. — Или захотелось комфорта и беспроблемно трахаться? А чтобы не возникала, на тебе роль в зубы! Козлина ты!..
Я орала. Я… сжимала кулаки. Я не пыталась вытереть слез, которые лились градом. Я говорила и говорила. За все годы, когда молчала, уговаривая себя, что нельзя менять любимого человека. Надо принимать все. Эгоизм и звездные загоны считать своеобразием характера.
В какой-то момент я поняла, что во всем театре повисла мертвая тишина. Как будто он вымер. И… замолчала.
Обвела взглядом публику. Остановилась на Лидочке, высовывающеся из соседней гримерки на без зазрения совести снимающей скандал на телефон. Правда, к не тут же метнулся некий человек в черном, решительно сунул ногу в пытающуюся закрыться дверь и телефон отобрал.
Мне было все равно. Выложат в сеть — пусть. Я высказалась. Наконец-то я высказала Артуру все!..
И он выслушал. Впервые за… да не живут столько, сколько мы с ним вместе! И за эти годы — впервые он меня слушал. Внимательно. Не сводя взгляда. Не возражая.