Тентажиль
Шрифт:
– А-а-а, - уважительно протянул парень, - ты давай, проходи.
– Мне некогда, - отпарировал Егор.
– Вот, передай это Марку Григорьевичу, - он достал из кармана конверт.
– Конечно, передам, отец скоро будет. А куда торопишься не секрет? А то я могу подвезти. Понимаешь, дохну со скуки!
И парень состроил такую рожу, сморщив нос и ощерившись, что губы Егора невольно растянулись в улыбке. Вроде этот тип - ничего себе, почему бы поближе не познакомиться? На вид он был Егору ровесником.
– Да мне надо на рынок, - соврал Егор.
– А то у нас ананасы кончились.
– Ананасов тут,
– Это надо в Монино ехать или в Щелково... Хочешь - поехали!
– Да ладно, хрен с ними - с ананасами! Прошвырнусь в поселок, погляжу, что да как - я, понимаешь, тут второй день всего, осмотреться надо. Есть тут клевые девочки?
– А, так ты только приехал?
– обрадовался парень.
– Это надо отметить! Погнали в поселок, там правда делать особо нечего, но пива взять можно. Давай сюда свои бумаги, отцу на стол положу.
– Он чуть не силой вырвал конверт из рук Егора.
– Я сейчас!
И не успел Егор слова сказать, парень умчался в дом и через минуту уже открывал ворота просторного гаража. В нем помещалось нечто отполированное и сверкающее ярко-желтого цвета. Мотор мягко заурчал и из гаража, плавно покачиваясь, выплыл новехонький "Опель".
– Садись!
– парень распахнул соседнюю дверцу.
– Сейчас только ворота закрою...
– Круто!
– восхитился Егор и плюхнулся на обитое кожей сиденье.
– Это отцовский?
– Мой!
– небрежно бросил белобрысый, отъезжая от дома.
– У тебя, что, и права есть?
– Обижаешь!
– осклабился парень.
– Слушай, мы же не познакомились, я - Егор.
– Степан, по-простому Степ. Классно, да?
– Обалдеть!
Они мчались по трассе, вырулив на неё с грунтовой дороги, на скорости девяносто в час. Справа мелькнула река, овражек с пасущимися овечками, поселок недостроенных коттеджей, старый парк с прудом... Слева сплошной стеной стоял лес. Впереди показался указатель "Поселок Крупский" - Степ притормозил и свернул направо. Сначала поселок походил на простую деревню: покосившиеся кривобокие домики, садики с грядками лука и чеснока, разросшиеся кусты сирени. Дальше дорога пошла под уклон, они выехали на мост через Клязьму. Собственно за рекой и начинался фабричный поселок: старенькие двухэтажные дома с облупившейся краской, простыни, колыхавшиеся под порывами ветра, палисадники с чахлой зеленью, сберкасса, аптека, деревянные торговые ряды на площади. Это был местный центр: рынок, круглосуточный киоск, кафе, баня, дальше на горке утопала в зелени местная больница, а ещё дальше за горой стояла усадьба.
– Слушай, а чего это поселок так называется: "Крупский"? поинтересовался Егор.
– Ну, фабрика-то имени Крупской, вот в честь неё и поселок. Фабрика прядильная, отец говорит, раньше с неё пряжу прямо в бобинах воровали и продавали. И ещё из неё тапочки делали.
– Странно как-то, - пожал плечами Егор.
– Все переименовали, а тут на тебе - Крупский! Он, что, таким навсегда и останется?
– Не знаю, - Степ свернул с дороги в ложбину к рынку и выключил зажигание.
– Здесь вообще по-моему время не движется: ты погляди только на эти дома! А люди? Сидят себе на лавочках или водку пьют, как будто никакого там двадцать первого века - как было, так будет.
– Только пиво!
– усмехнулся Егор.
– Да, пиво в киоске тут классное, только его мало кто покупает дорогое для этих... крупцев. Пошли, возьмем по паре "Праздрой".
– Предпочитаю немецкое, - выдал Егор.
– "Баварию" или "Туборг".
– Давай тогда ни по-твоему, ни по-моему: возьмем "Доктор Дизель" хоть и наше, но вполне сносное...
– Идет.
Они уже подходили к киоску, минуя рыночные ряды, когда люди в одной из очередей вдруг ахнули, послышалась ругань и возмущенные женские крики.
– Ах ты, черт поганый, что ж ты делаешь!
– А ч-че эта сука толкается! Я её щас...
– хриплый пропитый голос.
– Отвали от нее!
– отчаянный мальчишеский крик.
Ребята протиснулись к пятачку возле прилавка и застали такую картину: какой-то вдрызг пьяный мужик одной рукой тряс за плечо девчонку-подростка, другой старался ударить её по лицу, но невысокий парнишка в рубахе навыпуск вцепился в эту руку, как клещ, и пинал мужика коленом под зад. Тетки в очереди взвизгивали и пытались разнять дерущихся, но это у них не слишком-то получалось: оба мужчины - и старый и молодой не сдавали позиций.
Егор опешил: при нем никто никогда ещё не осмеливался поднять руку на женщину, тем более такую юную и беззащитную... Все окружающее как бы перестало существовать: он видел только громадные, широко открытые, полные боли и ужаса глаза этой девочки...
– Быстро в машину!
– скомандовал Степ, увлекая Егора за собой.
Он первым заметил двоих мужиков, как видно собутыльников нападавшего, которые, пошатываясь, спешили к дружку на помощь. Вид у них был озверевший.
Оба парня вскочили в машину, Степ подрулил к прилавку, чуть не посшибав верещащих теток, кивнул Егору - тот сразу понял его без слов: он вылетел из машины и, отпихнув ногой мужика, схватил девчонку и парня и увлек за собой. Все трое через миг оказались в машине, мотор взревел, и скоро они пропали из виду...
– Да, попили пивка!
– невесело хохотнул Степ, выезжая на трассу.
– Слышь, Степ, может, притормозить?
– предложил Егор.
Он видел, что девчонке нехорошо: она вся сжалась в комок, закрыла лицо руками, поднятые плечи судорожно вздрагивали. Парень, сидевший рядом, искоса поглядывал на нее, но не предпринимал никаких попыток её успокоить.
– Успокой сестру-то, - обернулся к нему Егор, протягивая носовой платок.
– Она мне не сестра, - буркнул тот.
– Я вообще её в первый раз вижу.
– Ну-ну...
– хмыкнул Степ, - совсем интересно!
Справа блеснула вода - небольшой прудик, окруженный деревьями. Степ свернул на обочину и, едва он притормозил, девчонка пулей вылетела из машины и побежала к пруду. Трое ребят выбрались на дорогу и закурили, присев на травку на склоне.
– Ее, кажется, рвет...
– Егор вытянул шею, наблюдая за происходящим на берегу.
– Да, не смотри ты!
– резко оборвал его защитник девчонки.
У него было нездорового цвета лицо, какое-то серое, с яркими воспаленными прыщами на шее и подбородке. В глазах, узких, прищуренных, тлела злость. Он курил, не глядя на своих неожиданно подоспевших спасателей, и грыз заусенец на пальце.