Теоретическая и практическая конфликтология. Книга 2

Коллектив авторов

Однако остается ряд методологических проблем, одна из которых связана с тем, что этим понятиям даны чрезмерно общие определения. Несмотря на то, что эти определения формализованы, они зачастую носят настолько общий характер, что их можно применять ad hoc и ех post facto, притом к таким разнообразным явлениям, что в их непосредственной полезности для создания и проверки теории можно усомниться. Например, власть, законность, авторитет, интересы, господство, даже конфликт определены настолько широко, что примеры, подтверждающие эти понятия, можно обнаружить почти в любой эмпирической ситуации, какую захочет выбрать Дарендорф, – стратегия, обеспечивающая подтверждение его допущений относительно общественной жизни, но препятствует эмпирическому исследованию этих допущений.

Другая методологическая проблема, связанная с этой схемой, возникает из-за тавтологического характера всего теоретического направления в целом. В той мере, в какой предложения схемы истинны больше по определению, чем по выведению, в той же мере вся теоретическая схема является неопровержимой – даже в принципе – и, следовательно, приносит мало пользы созданию научной теории. До тех пор, пока дихотомическое разделение отношений авторитета на господство и подчинение, приводящее к объективной противоположности интересов, входит в состав определения социальной действительности, трудно усмотреть, из чего следуют образование конфликтных групп и возникновение открытого конфликта, если не из их определения –

и это несмотря на то, что существуют специальные наукообразные предложения относительно «опосредующих эмпирических условий», которые «вызывают» появление подобных конфликтов. Как уже было замечено выше, эта опасность тавтологии может быть скорректирована, если центральные понятия, как, например, «законность», «авторитет», «господство – подчинение» и «интересы», будут концептуализированы в качестве переменных, причем будет подготовлен пробный перечень «опосредующих эмпирических условий», влияющих на их изменения.

***

Дарендорф, уподобляя функциональное теоретизирование идеологической утопии, тем самым стал одним из самых суровых его критиков. Для того чтобы указать социологическому теоретизированию выход «из утопии», Дарендорф счел необходимым изобразить схему диалектического конфликта, которая, возможно, точнее отражает «реальный характер» социальной действительности по сравнению с функционализмом Парсонса.

В «решении» Дарендорфом «проблемы порядка» особенно любопытно следующее обстоятельство: оно очень похоже на то решение, которое он вменял в вину функционализму Парсонса 25 . Например, ряд комментаторов 26 заметили, что и Парсонс, и Дарендорф рассматривают социальную действительность на языке институциализированных образцов: у Парсонса это «социальные системы», у Дарендорфа – «императивно координированные ассоциации». Оба они считают, что общество состоит из подсистем, связанных с организацией ролей с точки зрения легитимизированных нормативных предписаний.

25

Что касается самых лучших критических аргументов, см.: Weingardt Р. Beyond Parsons? А Critique of Ralf Darendorf’s Conflict Theory // Social Forces. December 1969. No. 48.

26

Ibid.; van den Berghe P. Dialectic and Functionalism: Toward a Theoretical Synthesis // American Sociological Rewiew. October 1963. No. 28. P. 695–705.

По модели Дарендорфа всякое отклонение от установленных норм вызовет попытки господствующих групп применять негативные санкции – позиция, очень близкая к точке зрения Парсонса, согласно которой власть существует для того, чтобы корректировать отклонения внутри системы 27 .

Очевидное различие между Дарендорфом и Парсонсом в понимании «функций» власти в «социальных системах» (или ИКА) состоит в том, что Дарендорф эксплицитно показывает, каким образом различия в распределении власти вызывают и интеграцию (благодаря легитимизированным отношениям авторитета), и дезинтеграцию (благодаря устойчивости противоположных интересов). Однако говорить о том, что конфликт вспыхивает на почве легитимизированного авторитета, – значит, всего лишь априорно утверждать, что противоположность интересов существует и вызывает конфликт. Возникновение конфликта выводится из весьма неясных допущений относительно таких процессов, как «внутренняя диалектика власти и авторитета» и «историческая функция авторитета» 28 , а не из скрупулезно доказанных причин и следствий. Таким образом, в собственной модели Дарендорфа генезис конфликта остается столь же необъяснимым, и в функциональной утопии, которую он изображает как неадекватную – и прежде всего потому, что конфликт появляется на фоне не получивших своего объяснения концепций «системных» норм и легитимизированного авторитета 29 .

27

Ibid. P. 230.

28

Weingardt. Beyond Parsons. P. 161.

29

Вoskoff A. The Mosaic of Sociological Theory. P. 82–83.

Однако в более фундаментальном плане неспособность Дарендорфа объяснить, как возникают конфликты и изменения, проистекает из его неумения серьезно взяться за проблему порядка: как и почему возможна организация ИКА? Утверждать, что они организованы за счет власти и авторитета, – значит, полностью снять вопрос о том, как, почему и при помощи чего в институционализированных образцах начинаются процессы, порождающие одновременно и интеграцию, и конфликты.

В общем критики пришли к выводу о том, что риторическое применение Дарендорфом таких понятий, как «насилие», «диалектика», «господство и подчинение» и «конфликт», должно было замаскировать представление о социальной действительности, близкое утопическим представлениям, которые он ставил в вину работам Парсонса: в ИКА Дарендорфа замаскирована «социальная система» Парсонса; его понятия роли и авторитета имеют прямое отношение к социальному контролю Парсонса; в его изображении конфликта происхождение конфликта остается таким же неясным, каким оно, по его предположениям, является в работах Парсонса; а в анализе социальных изменений даже считается, что конфликт удовлетворяет функциональную потребность в переменах (что очень напоминает Парсонса). На основе всех этих фактов можно сделать окончательный вывод: на пути, ведущем прочь от утопии, достигнут весьма незначительный прогресс.

Конфликтный функционализм Льюиса Козера. В то время как критические замечания в адрес функционализма начинают все больше походить друг на друга, предложенные в качестве альтернативы конфликтные схемы становятся разнообразнее. Расхождения в теории конфликта более заметны, если сравнивать конфликтный функционализм Л. Козера с направлением диалектического конфликта Р. Дарендорфа. Хотя Козер постоянно подвергал критике парсонсовский функционализм за то, что тот не обращался к проблеме конфликта, он не менее резко критиковал и Дарендорфа – за то, что тот не придавал должного значения позитивным функциям конфликта, необходимого для сохранения социальных систем. Эти обвинения, идущие в двух направлениях, позволили Козеру сформулировать теоретическую схему, которая может быть дополнена как функциональным теоретизированием, так и диалектической теорией конфликта.

Свою первую большую работу, посвященную конфликту 30 , Козер начал с такого полемического выпада против функционализма, который впоследствии стал типичным: конфликту уделяется слишком мало внимания, причем связанные с ним явления, например, отклонения и разногласия, слишком легко принимаются за «патологические изменения» равновесного состояния социальной системы. Будучи заинтересованным только в том, чтобы наметить систему понятий, обозначающих, каким образом процесс институционализации решает «проблему порядка», Парсонс в своих работах по формальному анализу стал недооценивать конфликт, по-видимому, просто принимая его за «болезнь», для объяснения которой нужно обратиться к механизмам «социального организма» 31 . От этой интерпретации функционализма Парсонса уже не составляло особой сложности перейти к заявлениям о том, что для уравновешивания предполагаемой односторонности парсонсовского функционализма требуется другая разновидность одностороннего анализа, концентрирующая свое внимание на явлениях конфликта. По-видимому, осуществление этой аналитической компенсации должно было растянуться более чем на десятилетие, так как в десятую годовщину своей первой полемической работы Козер счел необходимым повторить свое раннее заявление о том, что настало время, чтобы уделять конфликту все больше внимания 32 .

30

Coser L. A. The Functions of Social Conflict. London: Free Press of Glencoe, 1956. P. 22–23.

31

Ibid. P. 22–23.

32

Coser L. A. Some Social Functions of Violence // Annals of the American Academy of Political and Social Science. March 1966. Vol. 364.

Несмотря на то, что Козер подобно Дарендорфу постоянно утверждал, что функциональное теоретизирование «слишком часто пренебрегало измерениями власти и интереса» 33 , он не обратил внимания – ни вслед за Марксом, ни вслед за Дарендорфом – на разрушительные последствия насильственного конфликта. Напротив, он стремился скорректировать то, что считал аналитическими издержками Дарендорфа, в первую очередь подчеркивая интегративные и «адаптивные» функции конфликта в социальных системах. Таким образом, в результате Козер сумел оправдать и свои усилия по критике функционализма за его игнорирование конфликта, и свои усилия по критике теории конфликта за ее недооценку функций конфликта. Тем самым Козер подготовил несколько необычное «решение» проблемы порядка, ибо он считал (совсем в духе Георга Зиммеля), что даже открытый конфликт при определенных условиях содействует сохранению жизненности и устойчивости институционализированных образцов социальной организации 34 .

33

Coser L. A. Continuities in the Study of Social Conflict. New York: Free Press, 1967. P. 141.

34

Перечень некоторых выдающихся работ Козера, которые в дальнейшем будут использованы в нашем анализе, позволят ощутить в развиваемом им конфликтном направлении дух функционализма: Coser L. A. Functions of Social Conflict; Some Social Functions of Violence // Annals of the American Academy of Political and Social Science. March 1966. Vol. 364; Some Functions of Deviant Behaviour and Normative Flexibility // American Journal of Sociology. September 1962. No. 68. P. 172–181; The Functions of Dissent // The Dynamics of Dissent. New York: Grune & Stratton, 1968. P. 158–170. Другие его выдающиеся работы имеют не столь выразительные названия, но по своему содержанию носят критический характер: Social Conflict and the Theory of Social Change // British Journal of Sociology. September 1957. No. 8. P. 197–207; Violence and the Social Structure // Science and Psychoanalisis / ed. J. Masserman. Vol. 7. New York, 1963. P. 30–42. Эти и другие очерки собраны Козером в: Continuities in the Study of Social Conflict.

Несмотря на то, что Козер, по-видимому, настойчиво стремился опровергнуть органицизм социологии Дюркгейма, его собственная работа полна организмических аналогий. Например, оценивая «функции насилия» 35 , Козер уподобляет насилие телесной боли, поскольку они оба могут служить сигналом, предупреждающим об опасности, который позволяет «социальному организму» осуществить саморегуляцию. Если взять другой пример, то в своем анализе «функции разногласий» Козер отказывается от представлений о том, что разногласия можно объяснить с точки зрения «болезни» отдельного человека, и допускает, что «разногласия гораздо легче объяснить в качестве реакции на то, что воспринимается как болезнь социального организма» 36 . Эта форма аналогии не обязательно умаляет силу анализа Козера, однако она свидетельствует о том, что он не отказался от органицизма. По-видимому, Козер счел необходимым подвергнуть критике органицизм Дюркгейма потому, что он не позволял исследовать конфликт в качестве такого процесса, который может содействовать дальнейшей адаптации и интеграции «социального организма» 37 .

35

Соser L. A. Some Functions of Violence. P. 12–13.

36

Сoser L. A. The Functions of Dissent. P. 159–160.

37

Любопытно, что такое подчеркивание «позитивных функций» конфликта могло быть истолковано в качестве кульминационного пункта консервативной идеологии, а ведь оно приписывалось исключительно Парсонсу. Даже конфликт содействует интеграции, а не разрушению, дезинтеграции, переменам. Такое общество, как доказывал бы Дарендорф, больше не имеет безобразного облика и столь же утопично, как и общество Парсонса. Что касается ответа Козера на подобные обвинения, см.: Coser L. A. Continuities in the Study of Social Conflict. P. 1, 5.

Вскрыв аналитические неувязки применяемого Дюркгеймом метода аналогий, Козер был вынужден принять органицизм Георга Зиммеля. Отныне конфликт стало возможным рассматривать как процесс, который при определенных условиях может «функционировать», чтобы сохранить «социальный организм» или какие-нибудь жизненно важные для него части. С этих удобных позиций Козер создал свой образ общества, в котором он подчеркнул следующее:

1. Социальный мир можно рассматривать как систему различным образом взаимосвязанных частей.

2. В любой социальной системе различным образом взаимосвязанных частей обнаруживаются отсутствие равновесия, напряженность, конфликтные интересы.

3. Процессы, протекающие в составных частях системы и между ними, при определенных условиях содействуют сохранению, изменению, возрастанию или уменьшению интеграции и «адаптивности» системы.

4. Многие процессы, которые, как обычно считается, разрушают систему (например, насилие, разногласия, отклонения и конфликты), при определенных условиях укрепляют основы интеграции системы, а также ее «приспособляемость» к окружающим условиям.