Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь

Падалица Виктория

Я, отталкивая его коленями, кое-как прошла на кухню и насыпала корм в миску.

– Прости, что задержалась, Питер. – говорила я, гладя пса по золотистой гладкой шерсти и понимая, что скоро ему будет очень необходима стрижка. Желательно, как можно короче, иначе я когда-нибудь приду с работы и войду не в квартиру, а в некое подобие громадной «сахарной ваты», только это уже будет не сахар, а клочки шерсти.

После скорой прогулки по собачьим делам пришло время ужина. Для меня первого, а для Питера – второго. Поужинав вместе с ноутбуком в поисках триумфальной праздничной речи для удовлетворения чопорных потребностей немецкого руководящего звена, так и уснула за столом, уткнувшись

головой в клавиатуру.

Я бы до утра проспала на ней – кнопочки от усталости показались мне необычайно мягкими, если бы от неловкого поворота головы та не залилась противным писком. Недовольно бурча, я поплелась в спальню и, еле добредя до кровати, плюхнулась лицом в подушку и громко засопела.

Утром я подскочила, как ужаленная, и принялась в спешке собираться, осознав не сразу, что сегодня выходной. Мне ж никуда бежать не надо! Вернувшись в кровать, я еще долго лежала и смотрела в потолок, обдумывая сегодняшний вечер. «Я так и не нашла речь для элитного бомонда, ну что, придется импровизировать! Надеюсь, немецкое руководство не уволит меня после этого! А вдруг я им не понравлюсь, ведь работаю в этой фирме не так давно и еще не успела зарекомендовать себя в качестве высокого специалиста в своем профиле? Ну нет! Главное, что я настроена не упасть лицом в грязь!» – решительно сказала я сама себе.

Питер запрыгнул на кровать и стукнул меня лапой.

– Сейчас! Уже встаю. – погладив его, я свесила ноги с кровати. – Еще много времени, чтобы все успеть! – в тот момент я была абсолютно уверена в том, что все успею. Излишне уверена…

***

Ну конечно, я опять опаздывала! До офиса ехать нужно было около получаса, но ввиду вечных пробок этот скучный процесс занимал практически два часа. Мне совсем не хотелось опаздывать в такой важный день, но сегодня, как ни странно, весь мир против меня! И автобус запаздывал, и ключи от квартиры куда-то странным образом пропали с тумбочки, и Питер сегодня слишком долго резвился на улице, решив мне, вероятно, отомстить за неделю без длительных прогулок.

Безусловно, он каждый день по два раза получал заветное блукание по улицам, в противном случае мне пришлось бы оборудовать квартиру под гигантский собачий туалет! Но эту всю неделю я так уставала, что могла запросто уснуть прямо на улице. Да и пес привык к такому графику. Понимал меня – сделал быстренько свои дела – и бегом домой. Но сегодня что-то пошло не так…

Я быстро поднималась по лестнице здания офиса, перескакивая через ступеньку, а то и две, на бегу поправляя узкое черное платье. Оно под пуховиком, вследствие спешки, задралось до самих трусов.

И вот я добралась до своего кабинета. Он пуст. Алена, видимо, уже ушла наверх, в аудиторию для собраний, где будет грандиозная пьянка русских и немцев. Не знаю почему, но я была совершенно уверена в том, что увижу сегодня немецких интеллектуалов в национальных костюмах. Ну, шортики там, подтяжки, носки до колен… И шляпа с пером! Представляла, вот войду туда, а наше начальство уже водит хоровод, напевая «Ах, мой милый Августин» на своем родном «фрицевском», хватая переполненные кружки пива у мимо проходящих пышногрудых фрейлин в корсетах и озорных платьицах, при этом успевая их ущипнуть с возгласами «у-ля-ля!» – меня передернуло от подобных фантазий.

Недолго думая, я прошла в кабинет, бросив пуховик на свой рабочий стол. Несколько секунд мне потребовалось, чтобы перевести дух и настроиться на деловой и очень проницательный, непоколебимо-уверенный лад.

Переобувшись в туфли «для особых случаев» на высоком и очень неудобном каблуке, поправив прическу, которая успела за долгую дорогу превратиться в мое обычное состояние волос, а именно, беспорядочный веер, я

поспешила наверх. Простояв какое-то время у лифта, показавшееся мне вечностью, и окончательно осознав, что успею постареть, пока дождусь его, поспешила вверх по лестнице на последний этаж. Я удрученно понимала, что снова вспотею, и привести себя в порядок будет уже негде, но опоздать еще на пару десятков минут чревато очень плачевными последствиями. Которые в канун Нового года могли привести к краху и последующему увольнению. Подобной «роскоши» я не могла себе позволить ни под каким предлогом.

Осторожно приоткрыв дверь зала для аудио конференции в крупных масштабах, я несколько расстроилась. Привычная атмосфера. Ни одного немца в шортах. И волынка не поет. Что это за корпоратив? Скорее похоже на сухой фуршет.

Зал, обычно пустовавший, сейчас переполнен народу. Шикарные платья, дорогие костюмы и холеные лица мелькали кругом, заставляя меня нервничать еще больше, и понимать – я тут лишняя.

Запах шампанского и копченой колбасы витал в воздухе, и я, очарованная ароматом еды, поспешно двинулась к столу в надежде, что набью пузо до отвала. Не зря же скидывались всем отделом!

– Ты где была? – спросил мой начальник, когда я поравнялась с ним, не заметив, что он стоит у аппетитных закусок. Мой босс – старый дядечка, в-целом, милый на вид, но с отталкивающим характером и противной лысиной. Его бы я точно не хотела видеть сейчас. Зачем я вообще пришла работать в эту фирму?!

– Херр Браун, пробки! – я виновато развела руками, пытаясь оправдать свой поступок.

– Вышла бы пораньше! – возмущался он. – Такой важный день, а ты опаздываешь! Ну-ка быстро на сцену! Все тебя ждем! Не начинаем!

– Зачем? – наигранно возмутилась я в надежде, что он забудет о том «приговоре», что удостоил приводить в исполнение именно мне.

– Речь, дорогая! Речь! – он отобрал у меня тарелку и, подтолкнул в спину в сторону сцены.

На другом конце зала я увидела Алену. Она помахала рукой, стоя в компании неизвестных мне людей. Я приветственно кивнула и, глубоко вздохнув, прошла к сцене, казавшейся мне сейчас эшафотом.

Постучав по микрофону и убедившись, что тот работает, чтобы не опростоволоситься, как бывает довольно часто, я громко прокашлялась и уставилась в толпу, ожидая тишины.

Гости замолчали практически сразу и повернули головы, с любопытством разглядывали и ждали моей речи.

Сейчас самый ответственный момент в моей жизни в компании! Именно в эту самую секунду должна показать, что я – хороший умелец во всех смыслах этого слова. Даже в ораторских способностях, которые, мне даны были матушкой-природой. Или не даны…

– Многоуважаемые дамы и господа! Фрау и Херры! Представители русского народа и немецкого! Где бы мы еще так встретились, лицом к лицу? Не там, где подумала большая ваша часть! – я улыбнулась, но, заметив их странные взгляды в ответ, поспешила продолжить, – прошу уделить немного времени и послушать, что я скажу! – уже неплохо, думала я, крепко сжав руки в кулаки. – Нынешний год был весьма трудным для нас всех, но уверена, что в следующем году будет еще… – по залу от русскоязычной стороны прокатилось слово «хуже», я сделала паузу, подбирая нужные слова, чтобы не заржать, как лошадь. – еще лучше, чем в этом! У нас было много пробелов, с которыми пришлось столкнуться. Однако, мы здесь! И мы празднуем успешное окончание года! Все живы, здоровы, не считая господина Иве – он сейчас в коме, – продолжала я. – но это все мелочи по сравнению с грандиозным масштабом роста нашей любимой и незаменимой кампании «Дитрих и Блок»! Так будьте же здоровы и живы! – я подняла бокал шампанского и натянула уверенную улыбку, смотря куда-то повыше гостей.