Теория двух бутербродов, или Рейс Берлин-Коржаполь
Шрифт:
– Посмотрим. – Маркус легким движением закрыл дверцу морозильника. – Теперь все?
– Она не закрывалась. Как неудобно… – лепетала я все тем же ужасным скрежетом.
– Тогда почему смотришь вниз, если морозильная камера на уровне глаз? – вопрос Маркуса поставил меня в тупик.
– У меня всегда такая поза. Страдаю из-за болей в спине! – Я постучала рукой по пояснице. – Замучила совсем…
– Это не шутки, фрау! – вполне серьезно сказал он. Повелся! – Спину нужно лечить!
– Я лечу, но я горбатая. С детства! – ответила, в душе понимая, что дальше врать уже некогда. – Вы спрашивали про отчет? Это я его сделала.
– Тогда ты молодец. Я дам достойную премию за твою работу. – сказал он и покинул кабинет.
– Что это было? – Алена вытаращила на меня свой идеальный «смоки айз». – Ты что тут устроила?
– Не хотела, чтобы он видел меня… – ответила я, выпрямив спину, затекшую от долгого статического напряжения.
– Почему?
– Да… – я махнула рукой. – Не важно!
– Ну-ка! – Алена не отступала. – Что ты еще натворила на том вечере?
– Ничего особенного! Просто… – я прикусила губу сильней, чем того ждала, потому и ойкнула. – Я чуть не опрокинула на него его же бокал. И еще моя речь… Ее не скоро все забудут.
– Да, подруга… Если дело в речи, то тебе придется с девяти до восемнадцати ходить вот в таком скрюченном рачьем положении, а после шести вечера разгибаться, чтобы никто тебя не узнал!
– Думаешь, все настолько плохо?
– Если не считать, что ты выставила напоказ всем свои чулки, то ничего! Все прошло вполне прилично.
Я поймала себя на мысли, что Маркус Гирш мог подойти ко мне с непристойным намеком потому, что несознательно показала себя доступной для всех, и это его приманило.
Забыв про кофе, я уселась на рабочее место и принялась бездумно щелкать мышкой по папкам на рабочем столе компьютера.
– Тебя и так ждет премия, Марго! Хватит уже пахать! – Алена вытянула шею, посмотрев на меня. – Достойная! Ты слышала, что сказал Гирш?
– Слышала. Если бы он узнал меня, то не стал бы так говорить…
– Думаешь, что он обратил на тебя внимание?
– А ты думаешь, нет? – Я с надеждой уставилась на Алену.
Та пожала плечами.
– Думаю, что нет. Тощим задом в серой бабушкиной юбке ты вряд ли бы заинтересовала такого высоковольтного самца, как Маркус Гирш! Я слышала, что немцам нравятся девушки с пышными формами! Кстати, – продолжала она, когда я снова принялась за работу. – он ничего. Не женат. Красив и богат…
– Не на твой размер, Алена! – усмехнулась я и принялась просматривать свою электронную почту.
В тот день я видела своего руководителя Брауна в последний раз. Он быстро покинул свой кабинет, не зайдя к нам на прощание и не высказав что-нибудь эдакое, как поступал обычно. Все дело было в моем отчете, где я, не осознавая того, открыла неприятную правду утечки денег кампании.
На смену Брауну пришла чопорная немка со странной прической, напоминающей гнездо. Фрау Шпиц! Нет, правильнее будет Швиц. Она и впрямь была похожа на шпица, такая же маленькая, с головой, словно одуванчик. И, как и все собаки, любила гавкать и бросаться на людей.
Вскоре и Алене пришлось уволиться, поскольку ее рабочий настрой не подходил к новому «лицу» фирмы. Она пережила эту новость очень даже достойно, улыбнувшись в ответ на прямое заявление со стороны нового босса. Я осталась в кабинете одна, погрузившись с головой в работу. Моя личная жизнь, и так отсутствующая до этого, стала еще более напряженной. Я возвращалась домой к ночи, а уходила рано утром, видя дневной свет только из окон офиса, и то в перерыв. Так прошло полгода.
Летом, как и планировала, ушла в отпуск. Я так ждала этого счастливого момента, с замиранием сердца мечтала о том, что проведу его дома, не стану никуда выходить вообще, буду смотреть комедии… И бесконечно гладить Питера, который очень любил ласки и внимание к его почтенной персоне, ему явно не доставало своей непутевой хозяйки!
Алена, узнав о моем отпуске, тут же предложила отправиться на несколько денечков к морскому побережью, чтобы отдохнуть и немного позагорать. Мы с ней продолжили наше общение, несмотря на ее скорое увольнение.
– Ты так высохла, Марго, – причитала она, – тебе жизненно необходимо понежиться под южным солнышком!
– Наверное, ты права. Я ничего не вижу, кроме цифр. Нужно сменить обстановку.
Мы решили ехать на ее авто. Алена ранним утром ждала у ворот.
Замкнув двери и проверив, ничего ли не забыла, я подошла к машине и бросила дорожную сумку в открытый багажник красной иномарки немалых лет.
– И пса с собой тащишь? – удивилась Алена, когда я открыла заднюю дверь и приказала Питеру забраться на сидение.
– Куда я его оставлю? – я развела руками, обнадеживая ее. – Пусть тоже отдохнет немного!
– Твоя взяла! Поехали! Путь не близкий!
Действительно, ехать до южных курортов предстояло больше суток, а то и двое, если учесть, что ближе к самим курортам начиналась жуткая пробка, которая может украсть полдня драгоценного времени. Эта пробка не сравнится с теми пробками, которые я вижу каждый день!
– Та кикимора все еще заведует нашим отделом? – спросила меня Алена.
– Она все еще там. А я до сих пор одна. Работаю за двоих, дома практически не бываю. Питер не даст соврать!
– Печально! – кивала Алена. – Очень печально! Зачем тебе это?
– Хорошо платят, перспективы не заоблачные…
– Как на личном? Все по-прежнему?
– Со вчерашнего дня, когда мы с тобой болтали по телефону, ничего не изменилось.
– Увольняйся! – бросила она, – Вот я, пока работала в фирме, не могла ни с кем познакомиться! А стоило уволиться, как тут же отхватила себе страстного немца! Он так горяч и ненасытен, что…
– Не продолжай, прошу! Это не для моих ушей. И не для ушей Питера! Тут же дети! – я повернулась назад и убедившись, что Питер спокоен и дремлет на заднем сидении.
Вскоре пейзаж за окном стал меняться; постепенно ощущалось приближение к югу. Мимо нас мелькали причудливые ландшафты незнакомой местности, заправки других фирм, которых не было в нашей области, и казачьи ярмарки на дороге.
– Может, заедем? – спросила я Алену, указав на одну из них.
–Ты что! – она отреагировала так, будто я предлагала ей приобрести нечто запрещенное. – Чего тут покупать? Вяленую рыбу, которой год, или разбавленный мед? Нам нужно кое-что поинтересней.