Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
Шрифт:
— Нет проблем, — сказал он. И дал команду.
Вскоре на участок бывшего резидента в Африке были выгружены не один, а десять кузовов из ближайшего свинарника. А потом — еще десять из ближайшего коровника.
Жизнь в поселке временно замерла. Обитатели перестали сюда приезжать, пока удобрение не смыло в реку дождями.
Повторюсь: все мои действия были подчинены одной цели — победе Маркофьева на предстоящих выборах. Я был погружен в кипучую лихорадку его бескрайней деятельности и выматывался до умопомрачения. Дома и на достраивающейся даче
Поэтому к мелким проявлениям недовольства с ее стороны я относился не всерьез и даже положительно: они, на мой взгляд, свидетельствовали о неравнодушии ко мне. Что же касается вздорных претензий ее родителей, их эскапады и вовсе не следовало учитывать. Так я думал и, разумеется, ошибался.
Контрольный вопрос. Кого послушает образцовая дочь — мужа-дурака или умных родителей?
После очередного трехдневного отсутствия дома (мы с Маркофьевым посещали нефтепромыслы) — обида возлюбленной достигла столь высокой отметки на шкале возмущения, что ненаглядная просто не пустила меня на порог. Не открыла дверь. (Я же должен был, зарулив прямо из аэропорта и торопясь в штаб, принять душ, переодеться, взять кое-какие справки.)
Выручать меня примчался Маркофьев. Он долго увещевал не желавшую вступать с нами в общение страдалицу сменить гнев на милость, она оставалась непреклонна.
— Небось не одна сейчас, вот и не открывает, — шутя, успокаивал меня он.
Мы спустились по заплеванной и замусоренной лестнице вниз, вышли на улицу. Вечерело. В сумраке редкие прохожие не узнавали кандидата в депутаты, иначе вокруг нас собралась бы толпа.
Маркофьев не отпускал свой лимузин и убеждал меня:
— Поедем в казино… Или в кабак… Развеемся…
Я не хотел. Сам не зная, на что могу рассчитывать, решил простоять под окнами разгневанной своей медсестрички всю ночь.
— Поехали… Развлечемся, — звал Маркофьев. Не бросал меня, и это было с его стороны очень по-товарищески.
Окончательно стемнело. Прохожие исчезли. Лишь в конце пустынного переулка маячила группа: две ярко намазанные девицы и расхристанный паренек, все трое толклись возле молодежного кафе на углу.
— Девчонки, как дела? — крикнул им Маркофьев.
— Пока не родила, — в рифму ответила одна из наяд.
(По-прежнему все вокруг понимали друг друга с полуслова, только я оставался в стороне от общечеловеческого языка взаимопереплетения).
— Я бы к ним примкнул, принял участие, — причмокнув, сообщил Маркофьев.
Вероятно, призывный вид девиц его возбудил. И дольше оставаться со мной стало невмоготу. Потоптавшись рядом еще минут десять, он скользнул в машину.
— Счастливо оставаться. Чао. Кукуй и знаешь что получишь в результате, — напутствовал меня он и умчался.
Я не знал, как быть. Собрался было снова подняться и позвонить в дверь трогательной своей глупышке, но увидел: живописная группа отчалила от кафе и приближается.
Контрольные вопросы. Зачем я их ждал? Что они могли мне сказать, чем помочь?
Поравнявшись со мной, одна из девиц тщательно примерилась, задрала ногу и изо всей силы ступней и каблуком припечатала стоявшую возле обочины легковуху. Взвыла сигнализация. Парень и девицы заржали и пустились наутек. А из дома выскочил мужик с металлическим прутом.
— Я вас давно секу, скоты! — орал он.
Ему на помощь спешил второй — с цепью наперевес. Убежать я не мог, даже если бы захотел.
Вскоре подоспела милиция.
— Он полночи тут крутился и выжидал, — рассказывал владелец авто.
Хорошо, что милиционеры оказались моими давними знакомцами: это они брали меня с поличным, когда я якобы участвовал в угоне "Ауди".
— Мы поклялись, что все равно тебя возьмем, — радостно галдели они по дороге в отделение.
Меня поместили в привычную камеру…
Пришлось Маркофьеву снова меня вызволять. Вернее, выкупать.
Когда мы вышли из участка, где я провел остаток ночи, мой друг сказал:
— Сказки имеют обыкновение рано или поздно кончаться. Пошли ты эту Веронику куда подальше.
Я коротким кивком поблагодарил его и зашагал к дому. Он крикнул вслед:
— Сейчас она, конечно, тебя пустит. Чего уж там… Того, кто у нее был, и след простыл… Но что будет дальше? Что будешь делать с вечно недовольной, озлобленной, жаждущего большего стервой? Как стерпишь, что постоянно будет топать на тебя ногой, повышать голос, выставлять бесконечные претензии? Гонит, то есть сама уходит — и пускай, не держи. Как говорят китайцы: "Не отталкивай то, что приносит течение, не удерживай то, что уплывает…"
В это самое время зазвонил поначалу отобранный у меня милиционерами, а теперь возвращенный мобильник. Тип с собачьими глазами скороговоркой докладывал, что его приняли на работу — с испытательным сроком, а жена вроде как чувствует себя получше… Он счастливо и заливисто повизгивал…
И еще Маркофьев во время того разговора изрек:
— Лучше уйти на год раньше, чем на минуту позже…
А я его не услышал.
Контрольные вопросы:
Бывают ли в жизни мелочи и пустяки, не стоящие внимания и не перерастающие в крупные катаклизмы? Если не придавать пустякам значения, не мстят ли они потом за пренебрежение?
Крупные конфликты сразу возникают как крупные или берут исток в пустяках?
Из чего складывается семейная жизнь — из масштабных событий или из мелочей?
Вывод. Не надо быть мелочным, но обращать внимание на мелочи необходимо!
Надо быть внимательным к мелочам. О человеке судят по мелочам. Крупные, величественные, государственные деяния меркнут, если их вершителя уличат в сокрытии мелких пороков и грешков. Грехи, если их носитель хочет быть уважаем, тоже должны быть крупными, впечатляющими. Убить — не жалкую старушку, а равного себе гиганта или положить целую армию. Промотать — не зарплату клерка, а фамильное наследство или целое государство, капитал банка, где служишь и тебе доверяют. Именно таких кумиров выделяет, чтит и носит на руках человечество.