Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
Шрифт:
А надо ничего не бояться. Знать и быть уверенным, что ничего скверного не произойдет. Потому что просто не может произойти. С тобой. А и случится — отлетит от тебя как от стенки горох. Ибо ты — непробиваемый, недосягаемый, бронированный, неуязвимый… Такой, как Маркофьев.
Я многому у него научился, во многом поднаторел. Как-то, сильно перебрав во время очередных переговоров, я следующим утром чувствовал себя чудовищно: меня мутило, вместо головы на плечах будто утвердился аквариум с покачивающейся
— Можно я тебе помогу? — нашелся я. — Схожу за продуктами?
Она посмотрела недоверчиво. И просияла. Она такой чуткости во мне предположить не могла!
— Да-да! — подтвердил я. — Нельзя все переваливать на тебя…
Взял сумку и поспешил в соседнее кафе. После чего действительно заглянул в супермаркет и купил то, что мне было велено.
Когда вернулся домой, Вероника смотрела даже отчасти виновато.
— Только не ругайся. Ты ведь вчера, наверное, устал… Я забыла сказать про подсолнечное масло. Совершенно вылетело из головы…
— Нет вопроса, — сказал я. И снова устремился в кафе. Где выпил уже не рюмку, а полный стакан и две кружки "Хейникена".
Вероника смотрела теперь не так благосклонно.
— Ты долго отсутствовал…
— Очередь… Да и масло я взял сперва кукурузное, пришлось менять…
Она повеселела.
— Что с вас, мужчин, взять? Теперь понимаешь, каково это — вести хозяйство?
Подождав, не отправит ли она меня в магазин за чем-либо в третий раз, я лег и захрапел.
Контрольный вопрос. Почему при посещении магазина лучше быть бедным, чем богатым?
Ответ. Потому что можно потратить все деньги, которые имеются в наличии, и больше вас в магазин никто не пошлет.
Я отправился на рынок за яблоками. Хотел купить килограмма два. Но тетка, которая начала яблоки взвешивать, стала просить:
— Возьмите пять… Последние остались…
И, не дожидаясь моего согласия, высыпала остатки яблок в мою сумку. Я решил: пойду ей навстречу… Надо, в конце концов, помогать ближнему…
Контрольный вопрос. Что произошло дальше?
Довольный собой и своей отзывчивостью, сопровождаемый возгасами тетки "Кушайте на здоровье!", я пошел домой. И когда высыпал яблоки из сумки, обнаружил, что половина из них — гнилая.
* ОТЗЫВЧИВОСТЬ НАКАЗУЕМА!
Разберемся, что произошло.
1) С чего постороннему человеку было желать мне добра и здоровья? И близкие плюют друг на друга, а уж дальние…
2) Следовало сразу сообразить: на дне мешка всегда остается гнилье.
3) И ведь все это я понимал!
Вывод. Сам виноват!
— Все друг друга обштопывают, — говорил Маркофьев. — Кто за что отвечает, тот на том и наваривает. Отвечаешь за производство хлеба — накидываешь лишку на булочки. Отвечаешь за ремонт телевизора — наживаешься на телеприемниках. И так во всем. Кто же платит? Тот, кто ничего не производит!
И еще он говорил:
— Жизнь — это рынок. Не в капиталистическом понимании, а в нашем, примитивном. Обычный колхозный рынок. Где продавец и покупатель знают, что один будет назначать цену, которая ему выгодна, а другой будет стремиться найти товар подешевле. И самое главное: тот и другой уверены, что после совершения мелочной сделки, друг друга никогда больше не встретят и не увидят.
Я ехал в маршрутном такси. Лицом ко мне и спиной к водителю сидели две женщины. Одна из них, судя по доносившимся обрывкам разговора, страдала остеохандрозом. Да еще в спину ей дуло через открытое стекло кабины. Она, бедняжка, ежилась, куталась в платок, закрывала им шею. И выразительно (как и ее подруга) поглядывала на меня. Конечно, я должен был предложить ей поменяться местами. Должен был вскочить, как пионер, и уступить свое, лучшее, не на сквозняке, кресло. Но с какой стати я должен был это делать? Если бы меня продуло, то я бы сам начал мучиться прострелом! Кроме того, дамочка ведь не просила об этом! И я молчал. И тупо на них смотрел.
Контрольный вопрос. Как надо себя вести, если не хочешь чего-то делать?
Ответ. Надо тупо смотреть.
Но в целом признаки моего помудрения были налицо. Некто приглашал меня на деловой ужин — в четверг вечером. Я собирался уезжать за город в среду — на три дня.
Как я поступил бы раньше? Стал бы извиняться, объяснять, что уезжаю, пустился бы в мелочное растолковывание, почему непременно должен ехать, непременно упомянул бы, что очень хочу присутствовать на званом мероприятии… Будь он неладен!
Как я повел себя теперь? С благодарностью принял приглашение. Ничего про свои планы не сказав. До четверга и среды было столько времени! Столькое может измениться, произойти… Вдруг я не уеду? Вдруг изменятся планы приглашающего? Вдруг он ужин отменит? Зачем же я буду брать инициативу отказа на себя?
Вот чему научили меня жизнь и Маркофьев: не спешить, не брать инициативу, не пускаться в рассупонивание…
Так и вышло, как я предполагал. И я не уехал, и ужин не состоялся. Видимо, приглашавший просто сболтнул… Хорош бы я был, если бы начал суетиться заранее!
В троллейбусе тетка внушительных габаритов наступила мне на ногу. Чуть не расплющила мою ступню. И внимательно на меня посмотрела.
Обращали внимание: все, кто наступает вам на ноги, почему-то внимательно после этого на вас смотрят.
Контрольный вопрос. Как бы я поступил раньше? Ответ. Промолчал, скромно и стыдливо потупившись…
— Не смотреть надо, а извиняться! — заорал я ей в лицо.
Вот каким сделал меня Маркофьев!
Вывод. Людей надо воспитывать!