Теория катастрофы
Шрифт:
Комнаты, выделенные Хао и Джерри, были рядом, но далеко от крыла, где жили Никки и Дзинтара. Хао пожелал Джерри спокойной ночи и отправился спать.
Но Джерри даже не думал о сне. Его будила ярость. Его душила ревность. Эти королевские дворцы и пикники! Шихины, Дитбиты — это всё актёры королевских шоу. Если бы Никки не разбогатела, они бы и не посмотрели в её сторону. А этот румяный блондин Айван!
Сон всю ночь испуганно топтался у дверей, но так и не зашёл.
На следующий день после завтрака
Король рассказал о переговорах с Северными королями. План Никки вызвал и интерес, и озабоченность. Алекс вздохнул:
— Совместная программа такого размаха — первая в истории Северных династий, и, естественно, она вызывает массу споров и опасений. Я это предвидел…
Солнце поднялось высоко и грело так сильно, что король Алекс раскрыл солнечный зонт над верандой. Слуга принёс новые чашки с кофе.
— Вы читали интервью Дитбита о необходимости геномодификаций? — спросила Никки.
— Читал. Чтобы спастись от чумы и оспы, человечество придумало медицину. Это избавило нас от эпидемий, но породило нарастающие генетические проблемы. Значит, нужно придумать новый способ решения накапливающихся проблем. Человечество, чтобы выжить, должно бежать всё быстрее.
— Но как, разрешая модификацию генов, сохранить биологическое единство человечества? Люди бурно реагируют на обидный статус генодикарей.
Король Алекс кивнул:
— Человека предельно возмущает генетическое неравенство, если оно куплено за деньги и отражает не случайный выбор природы, а социальное расслоение.
Девушка сказала:
— Справедливость требует, чтобы всем людям была доступна оптимизация генов детей. Но кто будет платить за генетические программы для всего населения?
— Мы пробуем добиться в ООН признания тупости геноболезнью. Тогда борьба с низким интеллектом окажется лечением, оплачиваемым медстраховкой.
— Разумно… — согласилась Никки. — Правда, аристократы всё равно смогут заметно оторваться от остальных людей по своему генофактору, и я не понимаю, что с этим делать… — нахмурилась девушка и потёрла глаза, которые в последнее время слезились от напряжения.
— Вы слишком загружаете себя, милая Никки. Вы выглядите усталой.
— Моя главная проблема как менеджера, что я никак не могу научиться перепоручать важные дела.
Король Алекс посмотрел на девушку и задумчиво сказал:
— Вы мыслите так, будто лично ответственны за судьбы мира. Словно если вы не решите какую-то проблему нашей цивилизации, то её никто не решит.
Маугли удивлённо раскрыла глаза:
— Действительно у меня есть такое чувство! Видимо, привычка астровитянина, долго отвечавшего за функционирование своего мира-острова. Там было много тяжёлой и грязной работы, но мне не на кого было её переваливать. И я привыкла не бояться проблем любой сложности. Испугался — погиб…
— Судя по всему, вас нелегко испугать, — сказал король Шихин.
До отлёта в Колледж оставалось совсем немного, когда Айван вдруг вспомнил:
— Никки, ведь ты хотела посмотреть наши розы. Пойдём, я покажу тебе оранжерею!
— Пошли, — обрадовалась Никки. — Я надеюсь, у тебя там растут жёлтые Тулуз-Лотрек? Я просто теряю голову от их запаха!
— Кажется, такие тоже есть, — широко улыбнулся принц Айван.
Невыспавшегося хмурого Джерри никто даже и не подумал пригласить на прогулку в розарий. Никки и Айван, весело беседуя, пошли по дорожке от замка, а Джерри остался остолбенело смотреть им вслед:
«Они уже на „ты“?!»
В начале семестра профессор Гуслик уронила на замученные головы студентов-гуманитариев очередной кирпич.
— Предлагаю вам написать небольшое литературное произведение. Оценки выставлю в конце года, а лучшие работы опубликуем в сборнике.
Из-под кирпичных обломков раздался унылый вой.
Эли-Сова спросил с надеждой:
— А с чего вы начинаете писать свои произведения?
— С конца, конечно, — удивилась профессор. — Это — маяк, место, куда должны попасть мои герои в нужном настроении. Здесь мы с читателем расстанемся, и этот момент испортить нельзя.
— А как вы пишете? — не унимался Эли-Сова.
— Медленно. Важные фразы куются долго, чтобы вся окалина отвалилась. Жалеть написанное нельзя — таких не любят. Шутки надо вставлять в диалоги: остроумие ценно скоростью ответа. Ваш литературный герой мгновенно срезает противника меткой фразой и завоёвывает аплодисменты читателей, упускающих из виду, что над этой репликой вы морщили мозги две недели. Но главная цель — добиться, чтобы ваш текст вызвал у читателя эмоцию сопереживания.
Вольдемар внёс свой вклад:
— Сила слова беспредельна. Жирарден.
Главный компьютер Колледжа продолжал осыпать всех цитатами, и Никки не была против. Но когда Вольдемар написал на зеркале в её ванной комнате: «Дурак и входит, и выходит, и садится, и встаёт с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек. Лабрюйер», — девушка решила, что даже самые умные компьютеры пока не приобрели чувство меры и такта. Она не стала высказывать эту мысль своему союзнику. Может, обиду компьютеры уже научились испытывать?
Теперь на занятиях по литературе студенты читали вслух свои творения.
Профессор не стеснялась в оценках, и многие остались обиженными.
От монотонного чтения стали дохнуть посыльные кибермухи, а от творения Бима-Оленя даже замкнуло крупную робосову, на свою голову залетевшую в аудиторию. Дослушав рассказ Бима про мальчика-телепата, который читал мысли нехороших людей и предотвращал преступления, анонимно звоня в полицию, профессор подняла с пола парализованную сову, сделала жест «храни-меня-Гутенберг», отгоняющий злых духов литературы, и мрачно сказала: