Теория невероятностей
Шрифт:
Матвей отскочил от него, дрыгая ногой.
– Ватрушкин, блин! Олень!
– Ой, прости! – пробормотал Веня, уставившись в пустой стаканчик.
Веню Ватрушкина знали все, и не только параллель седьмых классов. Он был школьной легендой. Неудачи сыпались на него одна за другой. Невысокий и щуплый, Ватрушкин был ужасно неуклюжим. Он постоянно падал, разбивал локти и колени, ломал пальцы, один раз даже вывихнул челюсть. Вокруг него всегда все рушилось, шлепалось, разбивалось и разливалось. Одноклассники старались обходить его стороной. Он понимал это и не особенно набивался в друзья. Веня к тому же был настолько рассеянным, что постоянно выучивал не то стихотворение, решал не ту задачу, а на контрольной у него обязательно заканчивались чернила в ручке или терялся карандаш. И несчастный Ватрушкин сидел до конца урока, стесняясь попросить запасную ручку.
Сегодня он выглядел особенно колоритно: светлые вихры были всклокочены, оправа очков перекошена, стекла треснули, бровь скрылась под огромным куском пластыря. В ушах сидели наушники. Впрочем, они всегда там сидели. Никто не представлял себе Ватрушкина без наушников.
– Чего «ой»? Глаза дома забыл? Или ты как летучая мышь: уши перекрыл – и в пространстве не ориентируешься? Меломан, тоже мне! – негодовал Матвей.
– Я… я нечаянно, я не хотел, – виновато забубнил Веня, выдергивая один наушник из уха.
– Да мне плевать, хотел ты или не хотел! Как я теперь мокрый буду?
– Извини, пожалуйста…
По коридору с радостными воплями неслись Белкин и Чернышов, два друга, два попугая-неразлучника. Доскакав до Ватрушкина, они бросились его обнимать, хлопать по плечам и трясти ему руку.
– Ватрушкин, друг! Спасибо тебе! От всей нашей команды! Огромное человеческое спасибо! – восторженно завопили они наперебой.
Веня растерянно моргал, не понимая, за что его благодарят, и несмело улыбался. Матвей вытирал мокрую штанину бумажной салфеткой, предложенной Ватрушкиным, и скептически наблюдал за бурной сценой.
– Если бы не ты, нам бы всем крышка! Мы бы точняк продули!
– Все-таки мы их сделали! Этих противных «ашек»! Молодчага, что не пришел болеть за наших девчонок.
– Двадцать один восемнадцать! В нашу пользу! Ватрушкин, ты лучше всю неделю не приходи. Дай нам финал выиграть. Без тебя мы чемпионами станем!
Белкин и Чернышов с искренним восторгом тискали Веню, тот беззлобно отбивался от них. Матвей скомкал в руке салфетку и, презрительно усмехнувшись, направился к кабинету геометрии.
В классе кипели страсти. Никому не сиделось на месте. Все галдели, смакуя подробности судьбоносного баскетбольного матча. Матвей кинул сумку на свою парту, не снимая куртки сел на стул и вновь углубился в смартфон.
Ну как можно всерьез радоваться какой-то мелкой школьной победе? Кому она вообще нужна? От нее ни жарко ни холодно. А эти визжат, скачут с горящими глазами. А проиграли бы – в классе был бы траур. Как дети, в самом деле!
В класс влетел Олег Денисович. Он никогда не ходил по школе, он бегал. И вообще на учителя, а тем более на классного руководителя, не был похож. Ну, разве что на практиканта из пединститута.
Но тем не менее Олег Денисович Докучаев работал в школе учителем музыки, играл на аккордеоне, фортепьяно и гитаре, вел вокал и хореографию у младших классов, руководил драматическим кружком у старших, организовывал все мероприятия в школе и еще умудрялся подрабатывать на стороне. Говорили, что он ведет свадьбы, банкеты и корпоративы. Матвей недоумевал, когда он все успевает и зачем ему это нужно. Ехал бы себе в Москву и искал бы применение своим талантам там. А не мучил бы здесь своими дурацкими выдумками ни в чем не повинных людей.
Увидев обожаемого учителя, класс ринулся к нему и окружил плотным кольцом.
– Как мы их, а, Олег Денисыч? Вы видели, вы видели? – возбужденно закричали семиклассники, дергая его за руки. Каждый старался развернуть классного к себе. – Олег Денисыч, мы их просто порвали сегодня! Победа! Ура! Это вам подарок на День учителя!
– Отличный подарок, спасибо! Молодцы, девчонки! Так держать! Павел Анатольевич ставит пятерки по физкультуре всем, кто участвовал в матче, – стараясь их перекричать, провозгласил Олег Денисович. – А я что вам говорил?
Он рывком выбросил правую руку вверх и выкрикнул:
– Наш седьмой «Б»…
Двадцать пять рук взметнулись в едином порыве, и двадцать пять звонких голосов с готовностью проорали:
– Самый активный!
– Наш седьмой «Б»…
– Самый спортивный!
– Наш седьмой «Б»…
– Самый реактивный, инициативный и суперкреативный!
– И мегадефективный, – процедил сквозь зубы Матвей.
Выговорив четко и без запинки свою речевку-скороговорку, семиклассники радостно зааплодировали сами себе. Матвей в изнеможении закатил глаза к потолку: цирк!
– Ну что, финальную неделю открыли удачно, – сказал Олег Денисович. – Я надеюсь, что ваш боевой дух не угаснет. В четверг и в субботу мы покажем такие же отличные результаты. Я в вас верю!
Класс снова зааплодировал.
– А теперь объявление. Нам предложили билеты в Театр юного зрителя, в следующее воскресенье, восемнадцатого октября. Для особо внимательных, Быстров и Мамаева, повторяю: не в это воскресенье, а в следующее! Записываться у меня. Надеюсь, что желающих будет, как всегда, много, и мы с вами интересно и весело проведем выходной.
– А какой спектакль, Олег Денисыч? – выкрикнули из толпы.
– Это современная постановка нашего городского театра, премьера спектакля. А называется он «Тридцать три несчастья».
– А нам такой спектакль не нужен! – выкрикнул Чернышов. – У нас есть Ватрушкин!
Класс покатился со смеху. Олег Денисович нашел взглядом Веню.
– Да, кстати. Ватрушкин! Почему тебя сегодня не было?
– Олег Денисыч, не ругайте его, – кинулись на защиту Вени ребята. – Мы поэтому и победили. Надо его к «ашкам» в класс подсылать, болельщиком. Тогда мы постоянно выигрывать будем.