Теория невероятностей
Шрифт:
Спрятавшись за углом, Матвей завопил что было силы:
– Они там, там! Скорее, все сюда! Хватайте их!
В арке послышался удаляющийся топот. Матвей выглянул из своего укрытия. Темно, ничего не видно. Если они удрали, где же Гошка? А вдруг удрали не все?
Сигнализация продолжала выть. Матвей бросил сумку и, умирая от страха, ступил в темноту. Он сделал глубокий вдох и побежал через арку.
Гошка стоял там, где его оставили, в каком-то ступоре. Матвей подобрал Гошкин рюкзак, схватил второклассника за руку и потащил за собой. Тот бежал, спотыкаясь и неуклюже переставляя ноги. Сигнализация смолкла. В наступившей тишине раздался гнусавый голос Пушкина:
– Пацаны, нас развели! Нет никаких ментов!
– Ну ты тормоз! – Матвей шлепнул Гошку рюкзаком по спине. – Шевели ластами. Бегом!
Гошка наконец очнулся от спячки и припустил к подъезду. Матвей подхватил свою сумку на выходе из арки и понесся вслед за ним. Сзади послышался тяжелый топот. Матвей обернулся на ходу. Так и есть, догоняют. Все трое.
– Ключ! Дверь! – крикнул Матвей.
– Ага! – отозвался Гошка и легко оторвался метров на десять от Матвея, которому не слишком удобно было бежать со своей ношей. Расстояние между Матвеем и преследователями неуклонно сокращалось, щуплый Пушкин почти догнал его.
Гошка первым добрался до подъезда и открыл дверь магнитным ключом. Матвей сделал последний рывок, и они успели захлопнуть дверь перед самым носом отморозка. Тот с досадой саданул ногой по металлу и выругался. По подъезду пошел гул. Было слышно, как через пару секунд подбежали и остальные.
– Ну гляди, малек! – донесся из-за двери хриплый голос Грека. – Ты пожалеешь. Я тебя запомнил.
– Ты как, цел? – тяжело дыша, спросил Матвей.
– Ага, – Гошка забрал у него рюкзак, и они пошли вверх по лестнице.
– Телефон отняли?
– Не-а. У меня его не было. Он дома, на зарядке.
У Матвея вырвался нервный смешок. Ну вот, строил из себя героя, спасал Гошкин телефон, который спокойно лежал дома. Можно было и не вмешиваться, только шпану зря разозлил. Хорошо, что не догнали. А то мало не показалось бы.
– А куда патруль делся? – спросил Гошка. – Сирена же была.
– Это у парня из третьего подъезда такая сигнализация на джипе. Слушай, а ведь твой отец в полиции работает? Идем, расскажем ему, – возбужденно предложил Матвей. – Пусть их поймают.
– Он на дежурстве. Я завтра расскажу.
– Будут они ждать до завтра! Они, скорее всего, уже удрали.
Матвей остановился возле своей двери, а Гошка, как ни в чем не бывало, поскакал дальше. Даже удивительно, как он так быстро смог оправиться от испуга. У Матвея до сих пор колени подгибались от мысли, что с ними могло быть, если бы их догнали.
4
Матвей ворвался в квартиру, швырнул сумку в угол и принялся лихорадочно разуваться, крича:
– Мам! Мама! Я сейчас тебе такое расскажу! Мам!
Он вбежал в гостиную, на ходу расстегивая куртку:
– Мам, прикинь, что сейчас было!
И застыл на пороге. Мама в темном деловом костюме нервно металась по комнате и бросала свои вещи в дорожную сумку.
– Сынок, ты пришел? А я уже хотела тебе звонить. – Она выхватила свой кухонный фартук из сумки и растерянно уставилась на него, не понимая, как он туда попал. У мамы было бледное лицо и воспаленные глаза. Встревоженный Матвей тронул ее за локоть:
– Мам, ты чего? Ты куда собралась?
– Сынок, мне надо срочно уехать…
– Куда?
– В Волгоград.
– К бабуле Томе? Она заболела?
– А? Нет, не к бабуле… По другому делу.
– А как же я? Один останусь?
– Ну, ты же справился в прошлом году, когда у нас с папой совпали командировки.
– У тебя что, командировка в Волгоград? Подожди, какая командировка, ты же в отпуске!
Мама села на диван, крепко стиснув ручки своей сумки.
– Матвей, ты помнишь тетю Таню?
– Какую еще тетю Таню?
– Ну, мою подругу детства, из Волгограда. Невысокая такая, светленькая, в очках. Мы еще в Турцию вместе ездили.
– Это у которой противная дочка? Да уж, эту писклю захочешь – не забудешь! Она мне тогда весь мозг вынесла.
Мама вздохнула и с усилием произнесла:
– Тетя Таня… умерла.
Матвей молчал, не зная, что сказать. Все это, безусловно, печально. Но не может же он расстраиваться из-за совершенно незнакомого человека. Он эту тетю Таню видел от силы раза три. Конечно, она мамина подруга, они выросли вместе, в одном дворе, ходили в один класс и все такое… Но ведь потом они редко виделись. Ну, вот в Турцию съездили два года назад. Так что получается, мама и раньше жила без своей подруги, и сейчас будет жить. Ничего же не изменится. Какой смысл убиваться?
– Соседи нашли мой телефон, позвонили. Завтра похороны. Я забронировала билет на самолет, иначе не успеваю, – продолжила мама, вскакивая. – Сейчас такси приедет.
Она схватила свой кошелек и вытащила пятитысячную купюру:
– На, сам разменяешь, я не успела. Будешь покупать в супермаркете что-нибудь готовое. Ну, или полуфабрикаты. Только прошу тебя, осторожней с огнем.
– Я не понял. Ты что, завтра не вернешься? – Матвей машинально сунул деньги в карман куртки, которую так и не снял.
– Нет. Там еще дела есть.
– Так все дела днем! А вечером села на самолет – и дома.
Мама неуверенно взглянула на него. Матвей знал этот взгляд. Так мама смотрела, когда собиралась сообщить ему что-то неприятное, но боялась его реакции. Потому что возмущался Матвей всегда очень бурно.
– Чего? – подозрительно спросил он.
– Понимаешь… – мама замялась. – Мне нужно еще два-три дня, как получится… Чтобы все уладить.
– Что уладить?
– Я хочу привезти девочку.