Теория поцелуя
Шрифт:
– И клюшка тоже там?!
– А потом молоток… – Я прикусил губу, заметив его возмущение.
– Ах ты! – Друг сплюнул в траву. – Я думал, что помогаю тебе! Что везу что-то нужное! А ты… ты… ты ж просто куркуль! Хомяк, собиратель, человек-кубышка! Плюшкин!
– Но это ж все для дела! – возразил я.
– Это мусор! Ненужный и тяжелый мусор, бро! – Майкин ускорился, чтобы оторваться от меня.
Мне тоже пришлось быстрее крутить педали, чтобы не отставать.
– А потом молоток, – крикнул я, пытаясь выровнять дыхание, – попадает
– Чего-чего?! – перебил он меня. – Что ты сказал?! Повтори!
Когда мы добрались до общаги, Антоха был уже красным как рак. Да и мое лицо имело цвет отварной креветки. Дыхание восстанавливалось с трудом. Похоже, действительно не стоило тащить с собой сразу все материалы для инсталляции. Да и вообще: при желании можно было собрать проект из подручных материалов, ведь чем оригинальнее его составляющие, тем больше шансов выиграть в конкурсе.
– Что? Что ты там шепчешь себе под нос? – Антоха навалился на дверь всем телом.
По-другому открыть дверь сил у него не хватило бы.
– Ничего. – Я выставил ладонь в попытке придержать дверь, но меня оттолкнуло на пару шагов назад. Пришлось упереться ногами в пол и боднуть злосчастную дверь головой и плечом. Да, мы порядком устали. – Я не шепчу, я просто ды-шу.
– Что, силенок не хватает? – утирая пот со лба, отозвался друг.
Я вошел в холл, но сумка внезапно застряла в дверях. Дернулся, но меня лишь потянуло назад.
– Давай помогу! – Покачиваясь от тяжести ноши, Майкин подошел ближе и приоткрыл дверь.
– Спасибо! – поблагодарил я.
– Ты мне теперь до конца жизни должен будешь! – пробормотал он. – Я десять километров ехал в гору, навьюченный как ишак!
Я поправил очки.
– Зато мы можем легко подсчитать, сколько энергии ты потратил. Час езды на велосипеде расходует четыреста пятьдесят килокалорий плюс утяжеление… Если правильно рассчитать вес рюкзака и ширину лямок…
– Здравствуйте! – бодро рявкнул Антоха, улыбнувшись коменданту.
– Здравствуйте. – Старичок наклонился на стойку, чтобы внимательно рассмотреть, что мы несем через пост. – Майкин, а что это у тебя там?
– Учебники, Поликарп Семеныч! Учебники! Не рельсы же!
– А куда так много?
– Так программа ж новая. Беспощадная! – Антоха бросил на меня свирепый взгляд. – Надо все учебники знать от корки до корки! Как «Отче наш»! Иначе экзамены не сдать.
– Не жалеют вас, – покачал головой комендант. – Совсем не жалеют!
– Что встал? Шевели лавашами! – прорычал Майкин. – Сейчас оставит тебя на улице с твоим багажом! Ну живее!
Я ускорил шаг, пытаясь сообразить, откуда у меня взялись силы, чтобы вытащить эти сумки из дома?
– Вот моя комната. Ты только на моего соседа не обращай внимания, – предупредил друг. – Марли – чувак со странностями, но добрый. Если не будешь его бесить, он тебя не тронет.
– С какими странностями? – только и успел сказать
В воздухе висел плотный и густой табачный дым.
– Эй, бро, ты ошизел? – раздался голос откуда-то из серой дымки.
– Быстро заходи! – Майкин втолкнул меня внутрь, вошел сам и закрыл дверь на щеколду. – А ты не ошизел? Курить средь бела дня прямо в комнате? Хоть бы окно открыл!
Друг попытался закинуть мою сумку на кровать, но та с грохотом рухнула прямо на пол. Он махнул рукой, открыл окно, и дым, заполнивший помещение, мощным потоком ринулся на волю.
– Я не мог открыть окно, бро, – расслабленно и неспешно проговорил голос. – А если бы меня увидели снизу?
– Чувак, ты даже не закрылся! – размахивая руками, выкрикнул Майкин. – Хорошо, что это мы пришли, а не Поликарп!
– Вы? – так же медленно и спокойно. – А ты с кем?
Я закашлялся горьким дымом. Из рассеивающейся сигаретной дымки показалось смуглое лицо: узковатые глаза с недоверчивым прищуром, тонкий нос, пухлые губы с блестящим пирсингом. Но больше всего меня удивила прическа незнакомца – десятки длинных черных косичек, связанных в узел на макушке.
– Знакомься! – Антоха ударил незнакомца по плечу. – Женька, это Марли, самый мировой чувак на свете. Марли, это Женька – гений мысли, мастер распорядка и маэстро будильника. Немного зануда, но это не страшно, ведь он поспит у нас одну, две, может… три ночи, пока мы что-нибудь не придумаем.
Продолжая кашлять, я пожал тощую руку обладателя косичек.
– Ну, здароу, – хмыкнул чувак. – Как сам?
Дым почти рассеялся.
– Нормально. – Я покосился на друга: – Ты же говорил, что живешь с татарином? Со строительного факультета, кажется.
– Ага, – радостно улыбаясь, кивнул Антоха. – Это он и есть. Добродушный и гостеприимный Марли. В миру просто Марат.
– Аа-а-а.
Марли многозначительно кивнул:
– Мой дом – твой дом.
– А Марли… это потому что… – Я прочистил горло, созерцая сизый дым, устремившийся в раскрытое окно.
– Да-да, – радостно закивали они оба, подмигивая друг другу. – Да-да-да!
– Это вообще законно? Что он курит тут?
Парни напряженно переглянулись.
– У тебя с этим проблемы, бро? – спросил татарин.
– Не-не. – Антоха оживленно замахал руками. – Ничего такого! Жека – свой парень. – Грозно посмотрел на меня: – Жека, расслабься. У нас все по закону. Марли курит только зверобой и подорожник, а их даже программа «Здоровье» одобряет.
– Ты имеешь что-то против курения, бро? – разочарованно надул губы Марли.
– Я-то нет, а вот Минздрав… – не удержался я.
– Так, тихо! – Майкин усадил меня на кровать. – Только не заводись. – Он обернулся к соседу: – А ты лучше с ним не спорь, ладно? Если Исаев загрузит тебя энциклопедическими понятиями, то тебе не выкарабкаться, чувак. От полученных знаний можешь скончаться.