Теория убийства
Шрифт:
– Кто? Кто мы? Кто колол?
– сквозь зубы говорил Андрей Александрович.
– Я! Я колол!
– кричал Михаил.
Сукольский взял его за воротник халата и начал яростно трусить.
– Говори, чёрт возьми, кто последний колол! Ты хоть понимаешь что произошло? Меня тут уже за психа приняли, а завтра должен приехать независимый эксперт, чтобы осмотреть его и что я ему скажу а? Извини, но больной копыта отбросил? Это я, по-твоему, ему скажу? А проверка начнётся? А поднимут все? Ведь вас будут трусить и меня тоже!
– Я же говорю, я колол!
–
– продолжал кричать Сукольский, он оттолкнул Михаила, - Женьку ко мне быстро, мигом. Лист назначения мне!
Михаил, испугавшись, выбежал из кабинета. Он понял, что у него не получилось защитить друга.
В кабинет через несколько минут зашел Евгений.
– Вот и ты!
– словно маньяк сказал Сукольский, казалось, что он сейчас сам психически больной, он говорил все с сарказмом и улыбкой. Ты последний укол давал?
– Я, - коротко ответил Евгений.
– Все по листу давал, как написано?
– Да все по листу давал. Но давал три раза!
– Да ты что? Совсем сам с ума выжил?
– А что делать тут свидетелей море, он так кричал на всю клинику, всем было слышно от третьего до первого этажа. Мы там с ним вчетвером возились! Все вводили, как положено и то еле-еле! Пока поймаешь, пока усадишь!
– Ты это все завтра прокурору рассказывать будешь! И я вместе с тобой!
– Андрей Александрович, вы же сами понимаете, что даже от такой дозы он не мог скончаться, скорее всего, у него было агониальное состояние. Есть женщина, которая в 2 раза больше получила вчера.
– Всё, всё, - отмахнулся Сукольский и закрыл лицо руками, - иди, работай, - спокойно сказал он.
Евгений вышел. Андрей просидел в таком положении минут десять. Затем как на взводе он встал и ушёл с клиники, никому ничего, не докладывая.
Он быстро доехал домой. Наступил вечер. Профессор лежал на кровати, приняв успокоительные капли и обезболивающее. Он всё надеялся, что уймётся его головная боль и шум в ушах. Однако в дверь раздался звонок. Профессор медленно встал и открыл дверь. На пороге стоял Олег Викторович.
– Что, вы?
– удивился Сукольский - Как вы узнали, где я живу?
– Это просто, в вашем досье, что дал мне Васнецов был указан ваш адрес.
– Интересно, - задумался Сукольский, он вглядывался в лицо старика. Его голубые глаза в круглых очках внимательно вглядывались в него. Его седой прямой, красиво зачёсанный волос блестел от падающего света, - ну что же проходите.
Профессор завёл гостя, закрыв за ним дверь. Они сели друг напротив друга на креслах.
– Выпьете чего-нибудь?
– предложил Сукольский.
– Нет, спасибо, не пью вот уж который год, - усмехнулся Олег Викторович.
– Хорошо, итак, что вы хотели?
– Андрей встал. Он подошёл к бару, достал коньяк, и налив себе в стакан, выпил его залпом.
– Я видел вас там, на допросе, в вас, что-то не так. Я понимаю, у вас всегда были свои методы, но поверьте, вы очень плохо выглядели. Вами управляло некое безумие, вы словно не могли совладать с собой.
– Вы что пришли мне тут читать лекции?
– перебил его Сукольский
– Ни сколь. Вы очень болезненно среагировали тогда на одну фразу. Убийство, как акт жевания. Вы ведь её говорили прежде ведь так?
У Сукольского забегали глаза, не поворачиваясь в сторону собеседника, он начал всё больше и больше осознавать, что всем стало известно о его встрече с теми незнакомцами.
– Я всё понимаю, Андрей Александрович. Со мной было также, - тут Олег Викторович вздохнул, - я ведь тоже был психиатр, как и вы. Я был очень успешен, но однажды я начал интересоваться совсем не теми вещами, которыми положено мне было заниматься. Я интересовался, почему некоторые женщины убивают сами своих детей, а потом сходят с ума. Я составлял целые трактаты. Но когда я начал всё больше и больше углубляться туда, я понял что схожу с ума. Я стал таким агрессивным, мною руководили, какие-то голоса. Потом я начал понимать, что сам не прочь убить ребёнка. И тут я остановился. Не сочтите это дерзостью, но вам необходима психотерапия, как ни странно. Вы нуждаетесь в лечении, Андрей Александрович.
– То есть вы хотите сказать, что я психически болен, - тут Сукольский снова налил себе стакан, но только лишь он хотел его выпить, рука Олега Викторовича закрыла стакан.
– Вы должны различать психиатрию и психотерапию. Но это неважно. Вы заключили договор совсем не с какими-то силуэтами, а с тёмными силами. Ещё не поздно его отменить. Вам стоит лишь обратиться за помощью и искать спасение в храме.
– Да вы сами немного того, - профессор покрутил пальцем у виска, - какой еще храм?
– Вы опровергаете самого себя Андрей Александрович, - спокойно продолжал Олег Викторович, - я знаю всё о вашей встрече, и о том, что вы украли пистолет у следователя, вы подделывали результаты экспертизы, но будьте уверены это не шантаж. Этого не узнает никто!
– Чушь! Всё равно все уже узнают! Я не знаю и не хочу знать, как вы это все пронюхали! Уходите!
– указал на дверь Сукольский.
– Ну что же, - Олег Викторович пошёл в сторону двери, а за ним и Сукольский, - помните всё в ваших руках. Ещё не поздно, пока что.
Профессор закрыл за ним дверь. В его голове всё ещё больше перемешалось. Он сидел и что-то пытался понять. Но в голове проскочили сцены, то когда он крал пистолет, когда он оставил свои записи в кабинете о том, что скрывал результаты экспертиз, чтобы добиться своего. Своей цели. Понять, почему люди убивают. Он начал осознавать, что его ждёт тюрьма, а если не она, то забвение. Может можно всё исправить и ответить за свои поступки сначала перед законом людским, а затем и в храме?
Ужасная боль в голове. Тьма перед глазами и только одна мысль: "Убей!". Грань безумия преодолела его. Он схватил пистолет. Глубокой ночью Андрей вышел на улицу, долго шёл куда-то по асфальтированной дороге. Два парня они стояли и курили на улице. Сукольский подошёл на расстояние выстрела. Парни увидели его и пистолет. Они что-то кричали и говорили. Выстрел. Ещё выстрел. Они упали на асфальт.