Теплица (сборник)
Шрифт:
— Спасибо, комп.
Ноэль решила сама поговорить со Сквиррелом, но не успела она подойти к двери, как снаружи позвонили. Она открыла.
На пороге стоял переполненный чувствами юноша, который от возбуждения едва не приплясывал. Судя по всему, это и был Сквиррел, хотя он никак не отвечал скорбному образу, нарисованному компутатом. Ноэль издала возглас недоумения.
— Я хотел бы поговорить с компутатом, можно? У меня отличная идея! Вот только что пришла в голову!
— Сквиррел, ты же знаешь, что домашние любимцы запрещены. Это противозаконно. Нам самим еды не хватает.
— Да не в этом
Разумеется, Ноэль предоставила ему доступ к вычислителю. Подросток с ходу заявил, что надо соорудить нечто вроде центрифуги или карусели. Пусть беременных на ней катают… ну, скажем, часа по два в сутки. В условиях искусственной гравитации плод получит более крепкие кости и сердце.
— Два часа кряду на карусели?! Да кто такое выдержит?
— Тогда пусть будет часик утром и часик вечером.
— Гм… Пойдем-ка посоветуемся с нашим главным инженером. Интересно, что он на это скажет.
Главный инженер Трод выслушал Сквиррела, задумчиво поджав губы и не произнося ни слова. Поразмыслив, он объявил, что центрифуга вполне может быть ответом на проблему.
— Предлагаю смоделировать ее на компутате, и тогда все станет ясно. Впрочем, юноша, обольщаться не стоит.
Через пару часов он вызвал Сквиррела к себе.
— Так и быть, соорудим сначала прототип. Беда в том, что он будет жрать уйму энергии… Да, кстати, мой тебе совет: не вздумай хвастать на каждом углу. И вообще, придержи язычок на время. Если нам станет не хватать электричества, всю твою идею выброшу на свалку, понял?
Распорядок дня начинался с осветлителя. Все, кто не был занят на ответственных дежурствах, собирались по утрам посудачить о жизни и делах. А название «осветлитель» пошло оттого, что подобные встречи по идее призваны разгонять мрак одиночества или отчаяния. В пику угрюмым новостям о бесконечных младенческих смертях полагалось вести себя жизнерадостно и в позитивном ключе, обсуждать варианты на будущее. Приветствовались также разговоры о том, как все-таки трудно было жить на Земле.
Тем, кто страдал от неких текущих проблем, предписывалось забыть о них на время и демонстрировать наиболее яркую сторону собственной индивидуальности. Как выяснилось, маски — если не сказать целые комбинезоны — надевались запросто. Кое-кто из женщин их вообще перестал снимать. Но при всем при этом депрессия вползала в разговоры, как змея, тихая и незаметная, пока не приходило время ужалить.
Сегодня шла речь об очередной команде Геринта. Этот человек руководил ежемесячной отправкой поисково-разведывательных партий в глубь марсианских пустынь. Вот и сейчас он был занят организацией новой экспедиции. Сыскались, впрочем, и такие, кто до сих пор страшился безвоздушной запустелости внешнего мира. Народ сидел на своих местах, предпочитая их бесплодным пустошам Фарсидского щита и прочих местностей Красной планеты.
Слово взяла женщина средних лет по имени Тирн, которая держала ларек на первом этаже, где желающие могли обменять СУ-жетоны:
— В пору моей юности была у меня лавочка на пляже. Чем я только ни торговала: и ведерками, и совочками, и леденцами на палочке. Все расхватывали. Младший братишка мне помогал. А уж веселья сколько! Приезжие еле-еле своих детишек от прилавка оттаскивали… Я была тогда очень застенчивой штучкой. — Она хихикнула. — Как и сейчас. Однажды завела себе ухажера. Звали его Терри Виллингтон. Раз я его наконец до себя допустила. В чулане… Все как-то очень быстро кончилось. Думаю, не любил он меня.
СУ-вещания проходили на Земле еженедельно и в каком-то смысле были аналогом марсианских осветлителей. В тот конкретно день один из пунктов повестки начался с медицинского доклада. Говоря точнее, на обсуждение вынесли почти что — на первый взгляд — неуместную, десятилетней давности историю, а именно гибель Симпсона и Прествика от дерматомиозита. Полного объяснения этот инцидент так и не получил. Напасть поразила сердце, захватила легкие и вызвала летальный исход во время возвращения экипажа с Марса. Ранее выдвигалось предположение, что вирус они таскали на себе с самого первого дня. Практически наверняка речь шла о кумулятивном стрессе за время перелета.
Хотя жизни Симпсона и Прествика, безусловно, закончились, их тени застыли на страницах истории, а кенотафом служил нержавеющий марсоход, который остался стоять на песках Фарсидского щита.
14
Спятившая лошадь и дерзкая поэма
Адриан Амбуаз всегда держался подальше от любых умозрительных рассуждений на тему упомянутого инцидента. Он принял на себя роль директора по вопросам селекционного отбора, а его должностные обязанности в том и заключались, чтобы в марсианскую колонию попадали лишь образованные и психически уравновешенные личности. Гибель двух вышепоименованных мужчин его не интересовала. Их время пришло и ушло задолго до его собственного. Совсем иные вопросы привлекали к себе внимание Амбуаза.
Он был заядлым и умелым любителем верховой езды. Держал даже собственную лошадь по кличке Черный Рейтар. Отдыхая на время от тягот службы, Амбуаз со своим приятелем, католическим епископом Клодом Метайлье, объезжал нагорья Центрального массива. Там дули теплые ветра и никто не мешал. Порой друзья едва ли обменивались парой слов; беседы начинались только за ужином и вином, которые они получали в том или ином постоялом дворе. Как правило, темой разговоров было присутствие Бога, в которого епископ верил, а вот Амбуаз — нет.
В то утро он вошел в совещательный зал с твердым намерением высказаться как раз по данному вопросу.
Вслед за медицинскими дебатами объявили коротенький перерыв, после которого слово предоставили директору по отбору.
Он не стал ходить вокруг да около.
— Пару дней назад мы с другом остановились на ночлег в деревушке под названием Леду. Там отыскался скромный, но достаточно уютный постоялый двор с конюшней. Туда мы добрались верхом и, прежде чем самим принять душ и сесть за ужин, проследили, чтобы к нашим лошадям была проявлена вся полагающаяся забота. Глухой ночью меня разбудил загадочный шум. Потом я сообразил, что это лошадь бьет копытом в деревянную перегородку стойла, тем более что конюшня располагалась как раз под нашим номером. Стук то стихал, то возобновлялся с новой силой. Я взял фонарик и спустился проверить, что там не нравится моему Черному Рейтару…